Суд времени. Выпуски № 35-46

Млечин Леонид Михайлович

Томчин:У кого?

Кургинян:У французов.

Томчин:У французов?

Кургинян:Да.

Томчин:Такая же, как у немцев, примерно.

Кургинян:Примерно. Чего ж они не выиграли-то?

Сванидзе:Сергей Ервандович, Вам слово.

Томчин:Да, они не потеряли. Они не выиграли, они не потеряли.

Кургинян:Пожалуйста… Спасибо большое.

Сванидзе:Ваш тезис, Ваш свидетель.

Кургинян:Пожалуйста,

первое доказательство.

Материалы по делу.

Из стенограммы XVI Всесоюзной партийной конференции 29 апреля 1929 года: «29 апреля 1929 года Ленинская идея организации соревнования на социалистических началах находит себе все большее практическое воплощение. Ударные бригады, создающиеся на предприятиях и в учреждениях, являются продолжателями лучших традиций коммунистических субботников». XVI Всесоюзная конференция коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. ГИЗ, 1929 г.

Пожалуйста, второе доказательство.

Материалы по делу.

Бернард Шоу: «В СССР рабочие любят стахановцев. Английский пролетариат решительно бы воспротивился введению подобной практики на своих фабриках».

Passe'imparfait: les intellectuels en France, 1944–1956. Paris, 1992.

Это Бернард Шоу. И теперь вопрос заключается в том, что если мы обсуждаем стахановское движение, стахановское движение обсуждаем, а не что-нибудь еще, и если мы хотим знать его предысторию, то мы должны знать, что она начинается с первых коммунистических субботников. Потом она, действительно, здесь согласен, существует в виде движения ударников. Это движение абсолютно не захлебывается. Почему оно захлебывается? В чем доказательства того, что оно захлебывается?

Потом оно переходит в стахановское движение. Потому что в начале второй …в начале второй пятилетки, после первой, возникает следующая проблема: с одной стороны, созданы колоссальные материальные фонды, завезено много новой техники, тяжелым путем создан новый рабочий класс, с другой стороны, с производительностью труда проблемы. И люди ищут решение — как повысить реальную производительность труда, причем, учитывая специфику своей, коллективисткой формы, того, что мы называем соревнованием?

А что, разве сейчас в Японии или где-нибудь еще эти соревнования не являются одной из эффективнейших форм? Почему мы должны стыдиться того, что мы нашли некие формы организации труда, которые опередили свое время и которые сейчас заимствованы самыми передовыми индустриальными странами?

Итак, я хотел бы сейчас спросить мнение по этому вопросу людей, которые связаны со стахановским движением, — Виктора Степановича Кожемяко, обозревателя газеты «Правда», публициста, и потом, если можно, Ивана Ушакова, заслуженного работника угольной промышленности, заведующего сектором угольной промышленности ЦК. Но вначале — Вы.

Виктор Кожемяко, обозреватель газеты «Правда», публицист:Да. Ну, я услышал много поразительного сейчас. Например, «стахановское движение — это погонялка», — было сказано вот буквально. А почему не сказать, что это стимул? Что это пример? Вот почему — погонялка? Мне непонятно.

Понимаете, сила примера, положительного примера, героического примера — это всегда огромная сила, и в этом наша страна,

наш народ убедились тысячекратно, миллионократно. Почему же так говорить? Почему?.. Гагарин — это тоже погонялка? Зоя Космодемьянская — это тоже погонялка? Вы знаете, от этого просто становится нехорошо. Потом, почему захлебнулось стахановское движение?

Кургинян:Ударников, ударников.

Кожемяко:И стахановское захлебнулось.

Кургинян:И стахановское. Все захлебнулось

Кожемяко:И ударничество. Почему оно было кратковременным? Потом, почему судья наш высокоуважаемый, который должен быть судьей, а не прокурором, почему он позволяет себе иронию: «от зубных врачей до работников НКВД»? Ну, это, извините, я такого у судьи не приемлю.

Знаете что, Стаханов и стахановское движение — это один из колоссальных факторов того, что мы выиграли Великую Отечественную войну, что мы победили. Вот в чем дело! Сталин за 10 лет до июня 1941 года, ровно, кстати, за 10 лет, сказал, что мы отстали от передовых стран на 50-100 лет, мы должны пробежать это расстояние за 10 лет, или мы сделаем это, или нас сомнут. И мы пробежали это расстояние. Нам, может быть, не хватило какого-то года-полутора для того, чтобы не было вот этой иронии со стороны господина Томчина, значит, которую он сейчас себе позволяет.

Вот, но что было сделано за эти 10 лет — колоссально! Первая пятилетка — 1500 новых предприятий! Вторая пятилетка, стахановская — 4500 новых предприятий! Я не знаю, откуда цифры у господина Млечина по поводу роста производительности труда, мне-то известно, что производительность труда за первую пятилетку выросла на 42%, за вторую — почти вдвое! Почти в 2 раза! Как можно говорить вообще об одном из выдающихся героев Отечества в таком тоне? В цивилизованных странах…

Сванидзе:Завершайте, пожалуйста.

Кожемяко:…это недопустимо …невозможно представить.

Кургинян:Спасибо большое.

Сванидзе:Спасибо. Виктор Степанович, во-первых, это мое мнение, значит, и я его в данном случае расшифровывать не буду. Тем более что не вполне понимаю, почему Вас здесь в данном случае обидело упоминание зубных врачей и работников НКВД? Они точно такие же работники, как и все остальные.

Кожемяко:Я про иронию.

Сванидзе:Это, во-первых. Во-вторых, Виктор Степанович, что касается нашего уважения к персонажу наших сегодняшних слушаний Алексею Стаханову. Если бы он нам был неинтересен, если бы мы его не уважали, мы бы его не взяли в качестве предмета наших сегодняшних слушаний.

Но говорить о нем можно по-всякому, он у нас пока не канонизирован, к лику святых не отнесен. И товарищ Сталин, когда ему однажды доложили о том, что Алексей Стаханов ведет неподобающий образ жизни, пьет, гуляет, он сказал, это известная фраза, что передайте этому добру-молодцу, что если он не перестанет гулять, то мы ему поменяем его знаменитую фамилию на более скромную.

Так что мы в данном случае не одиноки в своем трезвом отношении к Стаханову. Мы его разбираем со всех сторон — и с хорошей, и с плохой. Даже не его, на самом деле. Мы не Стаханова разбираем, царство ему небесное, мы разбираем стахановское движение.