Судьба артефактора
Шрифт:
Для работы с ним был выделен отдельный чертог рядом с сокровищницей. К сожалению, инструкции по использованию наиполезнейшего артефакта не существовало. На протяжении веков мастера семьи бились над загадкой правильного применения Стола, однако успехи их были весьма скромны. Единственное, что удалось понять: для каждого желающего поработать с ним артефакт открывал те или иные возможности, но только часть функционала. Полностью воспользоваться не смог никто.
Стены чертога от пола и до потолка занимали полки. На них — свитки и инкунабулы с записями проведённых экспериментов. На отдельной
Поправив освещение и подготовив необходимое, Карлус нацедил немного своей крови во вмурованную в середину стола золотую чашу. Потом добавил маленький медный шарик. Лучше всего артефакт принимал округлые формы подношений. У отца столик реагировал на олово, причём шар нужен был размером с голубиное яйцо, у деда на серебро — с бусину, а дядя Генрих и вовсе кидал в чашку окатыш агата…
Дождавшись, пока подношение полностью истает, а значки на столе начнут тускло светиться, он опустил на донце звякнувшую крохотную бутылочку с кровью Гарри. Нужно было определиться с ядом. И, главное, чем его нейтрализовать.
Выточенный из цельного сапфира флакончик был нейтрален к проявлениям магии и Познанию не мешал. Смочив ладонь кровью, Карлус накрыл рукой выпуклый диск, по виду, из обсидиана. Замер. В голове приятно зашумело, как после крепкого вина. Забегали мурашки по коже, цепляя колючими лапками. Невнятное эхо множества шепчущих голосов, то ли пение, то ли молитва… Шипение и лязг. Звуки сливались в своеобразную завораживающую симфонию…
И вдруг ни с того ни с сего прорезался невнятный, но удивительно красивый бесполый голос, который безучастно что-то спрашивал, но словно издалека, да на незнакомом языке. Карлус обратился в слух, жадно улавливая невесть откуда взявшиеся звуки речи, пытаясь уловить смысл, а смысл наверняка был.
Голос умолк, а Карлус сглотнул комок в горле от разочарования. Словно поманили малыша конфетой и подло спрятали в карман!
Ошеломлённый, он всё же сумел сосредоточиться на желании узнать все тайны крови Гарри. Ну, все — не все, а что-то и могло…
Знание пришло неожиданно чётко, словно ему сунули под нос листок с текстом, ещё один, ещё… Ух, да тут на целый том наберётся! А листки всё сыпались и сыпались… И сопровождалось это действо посылом: мол, что сумеешь понять — то твоё.
Карлус заторможено дождался прекращения «шелеста листов», помедлил, может, ещё чего интересного произойдёт? Но лимит чудес на сегодня был исчерпан. Тогда он постарался вникнуть-прочитать свалившийся на него объём информации. Пустая затея! Нет, что-то он понял, но… Поттер открыл глаза и с трудом распрямил затёкшую в неудобной позе спину. На заранее приготовленный пергамент записал всё, что запомнил. Вышло до обидного мало.
Мёртвый сон действительно что-то в нём изменил. Вон как интересно познание прошло! Жалко, результат подкачал. Похоже, нечто важное ускользнуло, не хватило чего-то необходимого… Карлус встряхнулся. Вникать и расстраиваться не хотелось категорически.
Итак, какую информацию он получил в процессе Познания? В крови Гарри циркулирует яд взрослого василиска, закрепленный слезами и сутью
Вертлявую мысль всё же ухватил за хвост: французский род Лекруа! Известные демонологи, как выяснилось впоследствии, чтоб их не сожрали призываемые твари, намеренно травили свою кровь ядом василиска, уравновешивая его слезами феникса. Это для хозяина кровь становилась нейтральной, а соблазнившегося вкусным мясцом демона — мгновенным ядом. Род был сильный, врагов — Тьма. Собственно, так их и упокоили всем составом: на одном из пиров в вино добавили вместо пряности редкий ингредиент, безобидный сам по себе, но нейтрализующий слёзы феникса. Лекруа убила собственная кровь.
Феникс! Карлус скрипнул зубами. Фениксы могли воздействовать на собственные отданные частицы на любом расстоянии. Отследить по перу в начинке волшебной палочки беглеца? Легко! Нейтрализовать свои слёзы в чужой крови? Ничего сложного.
«Ай да Дамблдор! Какая роскошная страховка против бунта мальчишки!»
Карлус отдохнул немного на мягкой кушетке в примыкающей к чертогу уютной комнатке, попил чаю с пирожками. Наконец решившись на второй заход, приступил к Познанию слепка немёртвой сущности из шрама на лбу Гарри.
Позже он навёл порядок в чертоге и вышел в сад. Крылья мощно вознесли взбешенного мага к хмурым облакам. Ветер остудил кипящий разум, выдул гнев, успокоил. Присев на скамейку под липами, Карлус бездумно уставился на заросший пруд.
Результат опознания изумил до невозможности: ущербный крестраж! В живом разумном носителе! Это ж каким идиотом надо быть… И крестраж дал отклик — он не единственный. Проклятье!
Карлус не усидел на скамье, зашагал по берегу, путаясь ногами в высокой осоке.
Во времена его деда мальчишку попросту убили бы как порченного — замаранного мерзостью, а тело предали бы очищающему огню. Дед был суров и не признавал компромиссов.
Во времена отца, бастарда попытались бы очистить всеми доступными способами, а потом отправили бы, куда подальше с глаз долой, как неудачного потомка. В какой-нибудь Крестовый Поход, к примеру. Или покорять Новый Свет. Отец, при всей своей недальновидности, к родичам относился бережно. Ибо кровь не водица. Поттеры не отличались особой плодовитостью. К чему гневить Всевышнего?
Карлус знал, что характером уродился в деда. Это Батильда смягчила его норов, научив смотреть на жизнь под другим углом. По правде говоря, если бы он не прикоснулся к волшебной палочке правнука — отступился бы и постарался забыть о незаконном потомке. Но он увидел-ощутил чистую душу Гарри. Никакая мерзость к нему не прилипла. Мальчик был чист.
Чтобы решить сложную проблему, нужно разделить её на части — на шаги.
Шаг первый: найти в хранилище Собиратель. Сей артефакт предназначался для отлова духов, когда они требовались для сложных, многоуровневых артефактов. Но при некоторой фантазии и сноровке его можно было приспособить для другой цели.