Судьба - Дитя Неба (Симфония веков - 3)
Шрифт:
Лежавший ничком на холодном полу Акмед поднял голову. Его вытянутая вперед рука, вокруг которой трепетала сеть четырех ветров, начала дымиться, когда брызги жгучей черно-красной крови упали на ладонь. Несмотря на боль, тонкие губы растянулись в улыбке. Из груди вырвался тихий смех, мешавшийся со словами ритуала Порабощения:
"На моих руках твоя кровь, и однажды она снова обагрит их".
Демон закричал, и в этом вопле было больше ярости, чем боли. Он отчаянно пытался дотянуться до Рапсодии, собравшейся вытащить клинок Звездного Горна. Грунтор напрягся изо всех сил, чтобы
В тот же миг Рапсодия призвала с небес звездный огонь, и он низвергнулся на землю сквозь круглое отверстие в потолке базилики.
С яростным треском пламя стихии обрушилось на алтарь, отбросив Трех от святилища. Шум ревущего огня заглушил вопли демона, но Рапсодия слышала их в своем сознании. Тело Орландо еще несколько мгновений корчилось, а потом исчезло в ослепительном пламени. И все стало прежним, лишь алтарь покрылся черной копотью.
Рапсодия смотрела на выгоревшее святилище, но от демона не осталось ничего, кроме дыма и пепла. Из города донесся перезвон колоколов, закричали в ночи испуганные люди.
Грунтор раскрыл свои объятия, Рапсодия бросилась к нему и прижалась к могучей груди.
– Прости меня, прости, - прошептала она.
– Ты все здорово сделала, герцогиня, как Ой тебя и учил. На миг ты отвлеклась, но такое случается даже с лучшими из нас, не так ли, сэр?
Лежавший на полу Акмед с трудом приподнял голову.
– Точно.
– Он не спускал с Рапсодии внимательных глаз, даже когда Грунтор помог ему подняться на ноги, а затем обхватил надежной рукой его плечи.
– Пойдем, твоя светлость, - пророкотал Грунтор и нежно, но настойчиво взял ее под руку.
Рапсодия остановилась, чтобы стереть кровь с пола и стены своим плащом, а затем последовала за своими друзьями через ризницу, переступила через тело Гиттлесона - и вот они уже на улице, где собралась толпа, желавшая узнать, что произошло в базилике.
Много часов спустя, когда сторож наконец избавился от посетителей и закрыл двери базилики, Трое вышли из темноты, чтобы еще раз осмотреть святилище. Рапсодия закрыла глаза, прислушиваясь к музыке колоколов, продолжавших говорить горожанам, что отныне все будет хорошо. Их звон был идеально чистым, и Рапсодия не сомневалась, что ветер вновь свободно проникает в колокольню.
– Все замечательно, - сказала она своим спутникам.
– Земля вновь освящена. Какие у тебя ощущения, Грунтор?
– Пока еще трудно сказать, но скверна рассеивается, - ответил он, наклонившись, чтобы коснуться пола.
– Ой бы сказал, что скоро будет полный порядок, однако нужно вернуть колоколам языки. А теперь скажи ты, мисси, как твои дела? Знаешь, ты заставила меня поволноваться.
Рапсодия протянула к Грунтору руки, и он обнял ее и легко оторвал от земли.
– Со мной все в порядке, правда, - сказала она, глядя в его янтарные глаза.
–
– А ты поверь.
– Рапсодия прижалась к груди фирболга и поцеловала его в щеку.
– Грунтор, ты не мог бы подготовиться к обратной дороге? Мне нужно поговорить с Акмедом наедине.
Грунтор вопросительно посмотрел на Акмеда, а когда тот кивнул, ответил:
– Ладно, твоя светлость, Ой полагает, что Ой справится, если ты так хочешь.
Он поставил ее на пол, погладил по голове и направился к мраморным ступенькам святилища.
– Грунтор?
Он остановился и обернулся к ней.
– Да, мисси?
– Я тебя люблю.
Его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Взаимно, мисси.
Грунтор щелкнул каблуками и зашагал к выходу из базилики.
Рапсодия подождала, пока великан выйдет из храма, и повернулась к королю фирболгов. На его лице появилась улыбка, которая тут же исчезла, стоило ему заглянуть Рапсодии в глаза. Она долго на него смотрела вернулись боль и страх, и Акмед сразу это почувствовал.
Он обнял ее, и Рапсодия, дрожа, приникла к нему. Он молча погладил ее по спине, дожидаясь, когда она заговорит. Рапсодия поняла, что Акмед чувствует всю глубину ее страха. Они долго стояли обнявшись, и наконец ужас отступил.
– Ты знаешь, - сказала она, поднимая глаза, - мы две стороны одной монеты.
– Знаю.
Рапсодия кивнула, погрузившись в свои мысли. Затем она вновь посмотрела ему в глаза.
– Скажи, Акмед, ты готов сделать для меня все, о чем я тебя попрошу?
– Да.
– Я так и думала.
Она высвободилась из его объятий, отошла на несколько шагов, а ее руки непроизвольно прижались к животу.
Огромное пустое пространство базилики погрузилось во тьму, и даже многочисленные свечи не могли разогнать мрак. Рапсодия присела на ступеньку, и Акмед устроился рядом. Они долго сидели в молчании, глядя в темноту и слушая, как постепенно стихает шум толпы за стенами.
"Я хочу, чтобы все кончилось. Хочу спокойно заснуть".
"Ты хочешь, чтобы все кончилось, но это никогда не кончится, Рапсодия".
Собравшись с духом, она посмотрела на него, ее глаза сияли, и Акмед прочитал в них нечто новое.
– В старом мире, когда ты занимался своим прежним ремеслом, тебе случалось убивать быстро, не причиняя боли?
– Да. Я почти всегда старался делать именно так.
– Конечно, я как-то не подумала.
– Она отвернулась, ее взгляд уперся в обгоревший балкон и скамьи.
– Возможно, после окончания Совета мне потребуются твои услуги.
Акмед кивнул.
– О ком идет речь?
Рапсодия посмотрела ему в глаза:
– Обо мне.
Акмед вновь кивнул. Он понимал.
68
Они сидели в комнате Совета, находившейся за Большим залом Котелка. От горящего камина пахло гораздо приятнее, чем раньше, благодаря трем стручкам ванили, которые Рапсодия бросила в огонь перед тем, как они приступили к ужину. Трапеза прошла на удивление тихо главным образом из-за меланхолического настроения Рапсодии, не расположенной к разговорам. Грунтор чувствовал: что-то случилось.