Судьба дракона
Шрифт:
– Полноте вам, – вмешался Норек. – Дайте сестре Оливе сказать, она же не на прогулку на ночь глядя в лес отправилась, значит, была причина. И веская причина!
Бывшая карротинка если и обиделась на подначивания лейтенантов, то виду не подала. Она обратилась прямо к барону:
– В монастырь прибыли братья-инквизиторы, комиссия по расследованию.
– Что же они тут собрались расследовать, в приграничье-то? Здесь под каждым вторым кустом нечисть или нежить притаилась. Об этом все знают, но что-то раньше никаких ревнителей чистоты не было, –
Барон приоткрыл глаза и спросил:
– Дракон?
– Не знаю, скорее всего, – пожала плечами сестра Олива. – Настоятельница велела вас предупредить. Вообще-то я и сама хотела, но мать Русилина…
– Понятно. – Де Гривз снова прикрыл глаза и тихим голосом продолжил: – Листик, девочка моя, эти инквизиторы, скорее всего, прибыли, чтоб расследовать жалобу Вэркуэлла, помнишь, Реджил предупреждал, что герцог обязательно ее напишет. Судя по тому, как быстро прибыла эта комиссия, так оно и вышло.
– Ага, – кивнула Листик.
А барон Дрэгис так же тихо продолжил:
– Кто-то в палате пэров оказывает покровительство Вэркуэллу, причем этот кто-то очень влиятельный.
– Лэри, ты думаешь, сам король?.. – спросил Гуго Норек.
– Нет, Гуго. Если бы это был король, то к нам прибыл бы королевский инспектор с приставами и приказом… Может, меня бы даже лишили баронства. Ведь формально приграничье – это земля короны. Мы, местные владетели, здесь вроде как управляющие.
– Но почему тогда Вэркуэлл напал? Как он осмелился посягнуть на королевские земли? – вскинулся Гильемо, который переживал, что тот бой прошел без его участия.
Барон чуть заметно усмехнулся:
– Я же говорю – влиятельный покровитель. Позже владение баронством можно было бы переоформить через палату пэров и дать королю на подпись уже готовое решение. Саеш Третий – слабый правитель, совсем не похожий на своего отца, и против герцогов из палаты пэров не пойдет. Он подписал бы передачу баронства или части его Вэркуэллу. Если бы я захватил часть вэркуэлловских земель, как ты, Гуго, предлагал, то жалобе герцога дали бы полный ход, а так… У него против меня ничего нет, вот он и уцепился за запрещенное колдовство, а это прерогатива инквизиции.
– Ага, – снова кивнула Листик и с очень озабоченным видом спросила: – Что, бодаться будут? Попробуют забодать?
– Кто? – удивился капитан Норек.
– Ну, эти, которые не просто рогатые, а прерогатые… Которые из инквизиции.
– Листик, – барон погладил дочь по голове, – прерогатива – так говорят, когда имеют в виду, что подобными делами могут заниматься только братья-инквизиторы. Хотя забодать они очень даже могут.
– Ага, – удовлетворенно кивнула Листик.
А де Гривз продолжил:
– Тут главное не упустить инициативу, надо показать им все, что они захотят увидеть, но показать так, как выгодно нам. Оказать содействие в поисках запрещенного колдовства. Поэтому завтра к рассвету надо быть в монастыре, чтоб эти безрогие, – барон усмехнулся
– Но как же? Идти через лес ночью! – удивилась Олива. – Я-то прошла, пока еще хоть что-то видно было, а вы хотите к рассвету! Выходить-то придется в самый жуткий час!
– Пойдет лейтенант Карек с десятком солдат, думаю, этого будет достаточно для демонстрации уважения. Больше слишком жирно для этих инквизиторов будет, им и так целый лейтенант в сопровождающие выделен! Гильемо, у тебя лучше всего получается вести переговоры и проводить деликатные операции. С тобой пойдет Листик. Проведешь их до монастыря, доченька. А с инквизиторами будь очень осторожна. – Видно было, что барону тяжело дается этот разговор. Замолчав, он откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, отец, – ответила девочка. – Может, я Гильемо не только до монастыря доведу, но и дальше сопровождать буду? Баронесса и лейтенант – это о-го-го какое уважение! Пусть думают, что мы их очень уважаем, а поводить их за нос, так, чтоб они прониклись, мне будет сподручнее.
– Хорошо, доченька, – почти прошептал де Гривз. – Ты у меня умница!
В монастырь Урсулы-матери отряд под командой Гильемо прибыл еще затемно, но инквизиторы были уже на ногах. Поскольку выходить за крепкие стены обители они посчитали опасным, то принялись инспектировать монастырь. Делали они это весьма активно. Листик с лейтенантом Кареком, Олива и встретившая их мать Русилина вошли в уже почти построенный центральный храм, когда комиссия в полном составе рассматривала статую святой Урсулы. Инквизиторы в своих черных одеяниях выглядели довольно зловеще, они были бы похожи на хищных птиц, если бы не их толщина. Хотя один действительно напоминал ворона, высматривающего добычу.
– Мне кажется, нет, я в этом просто уверен, что статуя святой выполнена со значительными отклонениями от канонических, – громко вещал один из братьев-инквизиторов, самый толстый.
Остальные с почтением ему внимали, кроме самого худого. У этого инквизитора, выглядевшего аскетически по сравнению со своими коллегам, на груди висел знак Единого с камнем истины. Гильемо слегка приподнял бровь и взглядом указал Листику на это.
– Брат Визаньяк, почему вы так считаете? – спросила мать Русилина. – Вот каноническое изображение, с которого и была изготовлена эта статуя.
Русилина подошла к нише в стене и указала на скульптуру в половину человеческого роста. Ниша была закрыта плотной шторой, и увидеть изображение святой, не зная, где оно стоит, было очень трудно. Недовольный инквизитор тоже подошел и с недоверием стал рассматривать святую. Мать-настоятельница обратила его внимание на надпись, нанесенную на основание, на котором стояла скульптура. Она гласила: «Святая Урсула, одобрено святейшим синодом». Русилина, сохраняя торжественную серьезность, с благоговением произнесла: