Судьба дракона
Шрифт:
— Я не знаю, чем все обернется, — прорычал латник, когда они торопливо шли по коридору. — Потому и пришел за вами.
Краер набросил на плечи Тшамарры халат, они оба торопливо вытерлись досуха, насколько смогли на ходу. Они то и дело проходили мимо угрюмых стражников, которые стояли и вдоль всех коридоров, и в каждой арке.
— Как-то это не радует, — заметил Краер, когда толпа увязавшихся за ними придворных и дворцовых гвардейцев начала разрастаться. Они миновали комнату, откуда тянулся аромат свежей пищи, и Тшамарра искоса глянула
Флаерос Делкампер и шестеро гвардейцев, стоявших перед закрытыми дверьми в опочивальню Эзендора Черные Земли, молча расступились, и трое Высочайших Князей вошли в комнату. Тшамарра сбросила мокрый халат и сунула его в руки барду. Флаерос едва успел глянуть на ее обнаженное тело, разинув рот и отчаянно покраснев, но тут Краер стянул свой халат и набросил его барду на голову.
— Держитесь поближе к нам, — приказал Хоукрил гвардейцам, плечом открывая дверь. Краер с Тшамаррой последовали за ним — и все остановились, одновременно ахнув.
Опочивальня Эзендора была просто разнесена в щепки и завалена обломками мебели. Кровь убитой служанки уже подсохла, но труп ее по-прежнему лежал среди всей разрухи. В центре комнаты, полыхая и гудя, вращалась магическая клетка, которую сплела Эмбра.
И в этой клетке висел Черные Земли. Дваер, как звезда, пылал справа от него, а Эмбра, растрепанная, сидела в другой клетке, поменьше, рядом с Камнем, погрузившись в сон. И Черные Земли, и его дочь были в ночных сорочках, которые, похоже, на них не надели, а набросили второпях. Черные Земли кинул на вошедших короткий острый взгляд, а затем уставился в пол.
— Она тут всю ночь просидела, — пробасил Хоукрил, пока Краер и Тшамарра торопливо одевались. — Пыталась его исцелить. Она называла это «исцелением разума». Вон та клетка все время растет. Сначала по ее приказу выросли новые прутья, но среди ночи Эм уснула от усталости — видимо, после того как я сам задремал, поскольку я не видел, как заснула она, и, похоже, после этого власть над Дваером перехватил он. По крайней мере, ему порой это удается.
— А ты сидел у двери с мечом на коленях и охранял, не так ли? — тихо спросила Тшамарра, застегивая шелковый жилет.
— Конечно, леди. Так было нужно.
Послышалось слабое гудение, и медленно вращающаяся клетка снова изменилась, прутья ее сошлись с другими в короткой вспышке. Несколько прутьев вокруг Эзендора разошлись в стороны, и клетка подплыла чуть ближе к Дваеру.
Глаза Краера сузились.
— И кто это делает?
Хоукрил пожал плечами.
— Она спит, и я не осмеливаюсь ее будить — так что, наверное, это Грифон. Он вот так все время продолжает с той минуты, как я проснулся и побежал за вами. Тогда он был вот здесь, почти у стены.
Тшамарра нахмурилась.
— Значит, если этого не делает во сне Эмбра, или сам Камень, или кто-то издалека, то это Черные Земли подтягивает себя к Камню.
Она
— Есть заклинание, которое могло бы…
Хоукрил бросил на нее взгляд.
— Действуй.
Краер поднял руку, призывая минутку помедлить.
— Что случилось с Грифоном? Мы это знаем?
Латник покачал головой.
— Либо его опять одолел Мор, либо что-то сделал Дваер или та череполицая сволочь… Эм не знает. Она сотворила магическую клетку для отца, чтобы удерживать его, пока не сможет влезть в его разум, найти причину и исцелить его.
— Я слышал, как он говорил Эм, что его разум пострадал от удара Дваера, — тихо сказала Тшамарра. — Его память и рассудок с тех пор то уходят, то возвращаются. Но вчера я слышала, как старый слуга сказал, что, похоже, лорд Черные Земли становится прежним, как в далекой юности, и теперь снова улыбается. — Она пожала плечами и показала на гудящую клетку. — Если он делает такое, то как быть нам?
Краер глянул на нее и позвал:
— Черные Земли! Лорд Черные Земли!
Человек в клетке не поднял взгляда и вообще ничем не показал, что он слышит. Делнбон нахмурился, а затем крикнул:
— Старая Кокетка!
Хоукрил искоса глянул на Краера. Это было прозвище, которое никто из его солдат не смел произнести при бароне, чтобы не получить в челюсть, прежде чем вылететь со службы. Обычно после этого уползали либо со сломанной челюстью, либо с зубами в горсти.
Но Золотой Грифон словно бы опять ничего не услышал.
Краер, Тшамарра и Хоукрил мрачно переглянулись, когда клетка загудела и снова переместилась. Черные Земли целенаправленно подбирался к Дваеру.
Хоукрил посмотрел на своего бывшего хозяина. Золотой Грифон много лет слыл самым обаятельным, энергичным — и опасным — человеком в королевстве, а Хоукрил Анхару был самым верным его латником.
А теперь эта верность… Хоукрил вздохнул, рассеянно погладил рукоять меча, глубоко задумавшись, а затем обернулся к Тшамарре.
— Ты говорила, у тебя есть заклинание?
Леди Талазорн кивнула.
— Это вероятность коснуться разума Эмбры. Мы либо убедимся, что ее разум в порядке, после того как Черные Земли или кто-то еще поймал ее в эту магическую ловушку, либо разбудим ее, если решим, что так лучше. И еще узнаем, контролирует ли она по-прежнему вот эту клетку. Как бы то ни было, мое заклинание ей вреда не причинит.
Хоукрил кивнул.
— Действуй.
— А будить тоже будем?
Хоукрил смерил взглядом клетку, которая снова подвинулась чуть ближе к Дваеру, и кивнул:
— Да. И это тоже.
Леди Талазорн закатала рукава своей рубашки и принялась за работу. Прутья клетки вспыхнули, Дваер на миг занялся огнем, и что-то почти видимое вырвалось из него и вошло в пальцы Тшамарры. Там оно немного померцало, рассыпалось призрачными искрами и исчезло.
Тшамарра пошатнулась, поморщилась от боли и опустилась на колени.