Судьба эскаписта
Шрифт:
— На сегодня, я думаю, хватит. Ночами по дороге бродить точно не стоит. Да и холодает. Расположимся на привал вон на том холмике, — Дориан сделал знак рукой, и команда остановилась.
— Отличная идея, дружище! Я уж думал ты нас всю ночь потащишь по тракту! Давай-ка принесём вон то гнилое бревно — из него отличный костёр получится, а то как-то холодает.
— Тут кролики водятся, может подстрелить парочку?
— Сеньорита, отличная идея!
— Только слюной не захлебнись, кабанчик!
— Кабанчик?! Как грубо!
Через час костёр уже вовсю
— Вот это я понимаю следопыт, — прогнусавил южанин, развалившись на спине и подложив руки под голову. — Глаз наметан, сразу определила, где кролики живут.
— Да я знаю эти места хорошо, до фермы моей мамки день ходу! — сказала Лили, вынимая из костра последнюю партию картофелин.
— Э?! Так может навестишь матушку?
— Альварес! — Дориан резко одернул южанина.
— Хряк! Ну это уже слишком, я ж тебе говорила, что мамка умерла давно!
— Э?! Черт, прокололся! Прошу простить.
— Ну ты и… — Фрида тоже рассердилась, — вот уж точно боров толстокожий!
— Да ладно, чего там, — тихим голосом прошептала Лили, и неожиданно для себя продолжила.
Ферма её матери была совсем небольшой, даже крошечной, и располагалось сразу за более крупным хозяйством Макбэйнов.
Мать как-то сама управлялась и с посевами, и с немногочисленной живностью. Как ей это удавалось? Лили так и не поняла до сих пор. Детские воспоминания сохранили в памяти большую рыжую корову. Как её звали? Астра, кажется. Ещё были утки и куры, и злобный цветастый петух, и пшеничное поле почти сразу за домом.
А потом в один дождливый осенний вечер три пьяных прохожих ландскнехта спалили ферму. Мать крикнула Лили бежать, и та сама не заметила, как оказалась у Макбэйнов.
— Сеньорита, простите!
— Хряк, я сама не знаю, почему я это говорю! В общем старик Макбэйн был мужик что надо, вояка, сержант в отставке. Он тут же взял своих старших сыновей. Похватали ребята, вилы с топорами, да старый арбалет. Что стало с теми бандюками, они мне так и не сказали, но мамку было всё равно уже не вернуть.
— Лили… — слеза скатилась по щеке у Фриды.
— Макбэйны меня приютили, но долго я у них не задержалась, сбежала через месяц. Они бы догадались, кто я такая. И… я ведь им так ничего и не сказала тогда. Может действительно зайти завтра? Тут по пути.
— О
— Ладно, зайдём. Всяко лучше, чем гоняться за какой-то непонятной копейщицей.
Интерлюдия 2. Лекции профессора. Структура магии
— И так, — профессор Форшер окинул взглядом класс, — настало время нам с вами разобраться, как устроена магия, что называется, «изнутри». На прошлом занятии, если вы не забыли, мисс Юна Макбэйн довольно точно процитировала Андреуса Схоласта, пояснив что магия есть мера изменчивости мира. И это чистая правда. Основой магии является хаос, который мы привносим в наш мир посредством неких манипуляций. Но напрямую к хаосу обращаться нельзя, поэтому приходится искать обходные пути. И в этом нам помогает теория Доменов. Однако, я вижу поднятую руку. Да, молодой человек.
— Простите, — с крайней парты на среднем ряду поднялся полноватый мальчишка в очках, — а почему мы не можем управлять… хаосом напрямую?
— Как вас зовут?
— Я — Вальтер. Вальтер Бинг.
— Вы — ученик жреца, я полагаю?
— Как вы догадались? — изумился мальчик.
— Святая простота, — улыбнулся учитель. — Пусть это будет вашим домашним заданием, узнать, как я догадался, что вы — ученик жреца. А что касается вашего вопроса, то…
Гюнтер Форшер замолчал, уставившись на витражное окно напротив преподавательского стола. Учитель задумался, приложив согнутый указательный палец правой руки к подбородку. Левой же рукой Форшер принялся отстукивать по столу простенький ритм, насвистывая ему в такт незамысловатую мелодию, которую сразу узнали некоторые из учеников. По аудитории пробежал тихий смешок.
— Отлично! А теперь поведайте мне, что за мотив я пытался изобразить. Тот, кто первый назовёт правильный ответ, получит высший бал!
— Это песенка про весёлого лиса! — выкрикнула девочка с первой парты.
— Глупая, а вот и не угадала, — подпрыгнул на месте парнишка с галёрки. — Это известная считалочка!
— Какая же это считалочка? — под нос пробормотал расстроенный Вальтер. — Это совершенно точно вирша метра Певуна — «Куплеты у таверны».
— Это колыбельная! — осмотрев всех высокомерным взглядом, манерно заявила одна из учениц-дворянок.
А дальше зал наполнился гамом и криками. Все дети наперебой стали доказывать, что именно имел в виду их учитель. Сам же Гюнтер пристально взирал на класс, не проронив ни слова. Его взгляд встретился с другим. Юна Макбэйн молча смотрела на профессора удивлёнными глазами. Затем её взгляд упал на левую руку Форшера, после чего их глаза снова встретились. Преподаватель виновато ухмыльнулся и чуть кивнул Юне.
— Достаточно, дети. Тишина! Я рад вам сообщить, что никто не угадал! — профессор Форшер поднял левую руку вверх, продемонстрировав, что с неё поднимается полупрозрачный туман. — Я должен извиниться перед вами, юные друзья, но насвистывал я начало баллады «Ночь перед бурей».