Судьба гнева и пламени

Такер К.-А.

– Как?

Его ответная улыбка не достигает глаз.

– У Илора еще осталась парочка собственных секретов. – Зандер отпускает мое предплечье и отходит от постели.

Моя рука. Та, которую он разрезал своим кинжалом.

Я изучаю свою ладонь. На том месте, где ранее была значительная рана, теперь красуется лишь слабая линия. Я несколько раз сжимаю и разжимаю кулак, проверяя – так и есть, будто ничего и не произошло.

– Ты порезал меня, – слышу я свой собственный голос. Порезал, разве нет?

– Ты

поступила со мной гораздо хуже. – Он вздыхает. – Что мне с тобой делать, Ромерия?

Теперь, когда я знаю, что моя шея в порядке, я слегка потираю место укуса, а после поворачиваю голову, чтобы осмотреться. Спальня, в которую меня поместили, намного лучше сырой камеры в башне. Стены украшены узорами и портретами, углы заполняет мебель. Потолки выгнуты над моей головой футов на двадцать, и дневной свет проникает внутрь комнаты через три больших окна. Стеклянные двери открыты.

Зандер останавливается перед ними.

– Анника сказала мне, что дэйнар был занят ею, пока ты не обратила его внимание на себя. Почему ты это сделала?

– Потому что он бы убил ее. – Другого объяснения этому у меня нет. Я не думала, а действовала.

– И ты знала, что он умрет, если нападет на тебя?

– До той ночи я даже не предполагала, что эта тварь существует. Так что нет. Думаю, я поняла, что мое время вышло.

Зандер оглядывается через плечо, бросая на меня бесстрастный взгляд.

– Ты ожидаешь, что я поверю, будто ты не знала о существовании дэйнаров?

– Неважно. Ты все равно не поверишь ничему, что я скажу.

Его губы кривятся в ухмылке.

– Наконец-то хоть какая-то истина из твоих уст.

Я могла бы прямо сейчас наговорить ему любой правды: что демоны – это галлюцинации моего безумного отца, что магия существует только в мире культа моей матери, – только теперь я сомневаюсь, что это правда. Все, что, как мне казалось, я знала, было перевернуто с ног на голову рыжеволосой женщиной с пламенем на кончиках ее пальцев и с отчаянной надеждой на воскрешение своего мертвого мужа.

Мой отец верит в демонов.

Он выступал против тех, кто говорил ему, будто их не существует, и куда это его привело? Покинут всеми, выброшен на обочину жизни после несчастного случая. И вот она я, в месте, где все, кажется, верят в существование демонов и магии. Мои шрамы доказывают это. Стоит ли мне твердо придерживаться собственных убеждений и стать обратным отражением своего отца?

Единственное, в чем я уверена: что существует слишком много вещей, которые невозможно объяснить тем, что, как мне казалось, я знала. Но Софи предупредила меня и об этом.

Правила мира, к которому ты привыкла, вот-вот изменятся.

И в мире, где я сейчас застряла, есть королевства, за которые могут убить, звери, питающиеся людьми, и магия, какую я не могу понять.

Бог знает, что еще здесь есть.

Внимание Зандера снова переключается на вид

снаружи.

– Как ты его уничтожила?

– Честно говоря, не знаю. Я не понимаю, что со мной происходит.

Софи была непреклонна в том, что эти люди не должны узнать мою истинную личность, но что это значит? Что я не принцесса Ромерия из Ибариса, а двойник, которого она каким-то образом внедрила в самый неподходящий момент? Что я не из Илора или Ибариса и ничего не слышала ни о том, ни о другом еще пару дней назад? Где вообще настоящая принцесса? Что Софи сделала со своим телом?

Может, это каким-то образом ее тело?

Дрожь паники пробегает по моим конечностям.

Тем не менее невозможно представить, почему знание того, кто я на самом деле, грозит мне еще большей опасностью, но я должна верить, что Софи говорила правду. Она думает, мой успех вернет ей Элайджу, и не стала бы так рисковать.

И все же как мне выжить в этом месте, будучи в теле женщины, убившей королевскую чету?

Думаю, надо исходить из нынешней ситуации.

Я делаю глубокий вдох, не уверенная в том, как это будет воспринято, кроме того, что, скорее всего, не очень хорошо.

– Я ничего не помню до того, как проснулась в саду той ночью, когда вытащила Аннику из реки.

Смех Зандера разносится по комнате.

– Невинность через забвение. Как удобно. Кто-нибудь уже использовал эту защиту для объяснения убийства в моем суде? – Он делает драматическую паузу. – Нет, я так не думаю. Ты первая. Поздравляю. – Его тон сочится сарказмом.

Я закатываю глаза, пока он стоит ко мне спиной.

– Это правда, веришь ты в это или нет. Я не помню свою жизнь в Ибарисе. Не помню, как пришла сюда. Не помню встречи с тобой или чего-то еще, что могло произойти между нами. – Мои щеки краснеют.

Тишина затягивается, и я задерживаю дыхание, изучая его фигуру, пока жду ответа. Широкие плечи, узкая талия. Я вспоминаю твердые бедра, прижимавшие меня к стене, жесткую хватку рук. При других – совершенно иных – обстоятельствах я бы искала способа привлечь его внимание. Теперь я хочу навсегда исчезнуть из его мыслей.

Наконец, Зандер поворачивается и прислоняется к раме, лицом ко мне, скрестив руки на груди. Поза небрежная, но ничто в его суровом выражении лица не говорит об этом.

– Теряешь сноровку. Я уже поймал тебя на лжи.

– Что ты имеешь в виду…

– Софи. Имя твоей сообщницы?

Дерьмо. Он прав. Как я могу помнить ее, если ничего не помню до той ночи?

– Это была ложь, – выпаливаю я.

Его брови выгибаются, но он молчит. Ждет, пока я расскажу. Я не смею отвести взгляд, чтобы не показаться виноватой.

– Я была в ужасе, а ты требовал имя, поэтому я придумала его.

– То есть ты утверждаешь, что этой заклинательницы не существует.