Судьба и книги Артема Веселого
Шрифт:
Возле Чебоксар стан был долгий, целых пять дней. К нам приезжали местные рыбаки. Они пригласили отца побывать у них на стану.
Вернувшись, он рассказал нам про их древний метод лова рыбы мордами и вершами. На становище рыбаков его поразили шалаши, сделанные так, что будут стоять годами.
Подплыли к Ульяновску.
Первым делом заходим в редакцию газеты «Пролетарский путь». Отца принимают как доброго знакомого, в кабинете секретаря редакции Льва Правдина нас усаживают на кожаный диван, делают снимок. На другой день он иллюстрировал статью
«Вчера утром в Ульяновск приплыл на лодке известный писатель, автор романов „Гуляй Волга“ и „Россия, кровью умытая“ — Артем Веселый.
В сопровождении начинающего ставропольского писателя Виктора Баныкина и дочерей Гайры и Фанты он на парусной лодке спускается по Волге от Кинешмы до Астрахани.
Цель поездки — отдых на волжском воздухе.
— Самый прекрасный отдых, — говорит писатель, — это поездка по Волге на лодке. Мы купаемся, отдыхаем, рыбу ловим. Плывем с утра до позднего вечера. Вечером останавливаемся, варим уху, сидим у костра.
Дочери писателя хорошо загорели. Сам он тоже черный от загара.
Помимо отдыха Артем Веселый занят и литературной работой. Останавливаясь в селах, он собирает и записывает частушки, сказки, пословицы» 1 .
Мы пошли погулять по Ульяновску. Нашими провожатыми были Аркадий Троепольский и фельетонист Николай Ручкин, «знаток всех городских достопримечательностей», как отрекомендовал его Лев Правдин.
В доме-музее Ленина меня, поразило, что Владимир Ильич, (я думала, что он из бедняков), имел отдельную комнату в двухэтажном доме, принадлежавшем семье Ульяновых.
Отец пригласил журналистов на уху.
Мы стояли станом на большой песчаной отмели против Ульяновска. Горожане называли это место «Телячий остров».
Вдвоем с Фантой расстелили на траве парус, поверх него положили лопухи под хлеб и зеленый лук, «сервировали» стол: эмалированные и глиняные тарелки, банки из-под консервов, алюминиевые ложки. Пара стаканов, жестяные кружки — можно приглашать к столу.
К этому времени приплыли гости. Не помню, кто был на веслах, но лодка шла, как по струнке. Журналистов было трое: Лев Правдин, Аркадий Троепольский и Николай Ручкин.
«Сначала Артем расспрашивал каждого из нас о работе, — вспоминал позже Лев Правдин, — кто что написал и напечатал, потом он сам начал рассказывать о разных случаях, какие происходили у них за время пути, девочки ему подсказывали. Коля Ручкин читал свои очень смешные стихи и эпиграммы на всех присутствующих. Потом играли в слова…» 2
Игра в слова закончилась очень забавно. Когда вычеркнули все слова, которые имелись в списке других игроков, у нас с Фантой осталось два слова: уми тема.Их не оказалось ни у кого. Отец рассмеялся: «Хороши же мы писатели — ни ума, ни темы».
В завершение воспоминания об этой встрече Лев Правдин писал:
«Это было впервые, когда я увидел Артема таким бездумно оживленным, простым и даже
Мне запомнился рассказ отца о его недавней поездке в Ставрополье. Буденный и несколько московских писателей были приглашены на празднование пятнадцатилетней годовщины освобождения края от белых. Кроме отца ездили Семен Гехт, Люся Аргутинская и кто-то еще.
Следующий долгий стан на «песках». Это огромная отмель на правом берегу Волги чуть выше Самары. Стояли здесь 9 дней.
Позднее отец рассказывал в редакции журнала «Смена»:
Приезжали ко мне самарские писатели, из крайкома ребята приезжали. Рыбачили, литературные беседы вели.
Молодые писатели растут. Вот Арсений Рутько. Интересный парень. Много повидал на своем веку. Выпустил хорошую книжку о социалистическом сегодня. Трудно им расти. Среды нет, и с литературой плохо. Книжки не доходят сюда, не говоря уже о редких, и самая рядовая книжка не всегда бывает. Хорошую книжку — Багрицкого или еще кого-нибудь — получить невозможно […]
В Куйбышеве талантливый парень Виктор Багров. Стихи его выходят 3 .
К нам на пески приезжал журналист Николай Абалкин. 8 июля в газете был напечатан его очерк «У костра Артема» 4 с фотографией, на которой мы с отцом чиним сети (это не постановочный снимок, мы научились хорошо владеть рыбацкой «иглой»).
Долгий стан на песках памятен одним событием.
Мы с отцом, оставив палатку под присмотром Виктора, переправились к городской пристани, чтобы встретить дядю Васю и его жену Клавдию, приехавших из Москвы погостить в Самаре.
Встретили. Сели впятером в лодку, отплыли. Внезапно началась буря. Отец потом вспоминал:
Буря была злая. Волны идут в человеческий рост с белыми гребешками. Лодку раз плеснуло, два — гляжу одна моя дочка побелела, но сидит, а другая — плакать.
Я говорю: ты не бойся. А дело серьезное, потому что Волга там широкая, а мы как раз посередине. Словом, я лодку поставил как нужно, и нас отжало к крутым берегам, там были баржи, и мы за ними простояли часов шесть 5 .
Испугались мы тогда здорово. Сначала отец с дядей Васей гребли вдвоем. Через головы их перекатывались громадные волны. Лодка не слушалась весел, потом отец перебрался на корму и взялся за кормовик. Лодка почти наполовину наполнилась водой, мы с Фантой безуспешно пытались черпать воду консервными банками. Не утонули мы только благодаря мастерству отца и его хладнокровию.
Однажды, когда лодка шла под парусом, отец стал рассказывать нам о Велимире Хлебникове, называл его гениальным словотворцем, словознатцем..