Судьба и страсть Арсения Фельцова
Шрифт:
Даже старшеклассник Олег понял, что не справится Никита с этим заданием. А ещё он понял, что в случае провала этой операции Никиту убьют. Олег с безысходной грустью смотрел на экран, где поникшая Никита, одетая в мужской плащ, шляпу и очки, сидела за столом и рыдала. Он до самого конца фильма надеялся, что Боб, который курировал Никиту, спасёт её…
Потом Олег много вечеров, перед тем, как заснуть, думал о том, как можно было Никите избежать неминуемой смерти и, самое интересное было то, что он придумал несколько весьма правдоподобных способов,
***
Позже, уже работая следователем, Манулов время от времени сталкивался с девушками, которые запутались в сложной жизненной ситуации и в результате оказались замешанными в каком-нибудь довольно серьёзном правонарушении. Выглядели такие девушки запуганными, уставшими, а ещё у них всегда были хрупкие фигуры и огромные, полные страха и горя глаза.
Каждое такое дело Манулов расследовал самым тщательнейшим образом, и если подозреваемая оказывалась невиновной в совершённом преступлении, то Олег Васильевич во время проведения следствия на уровне подсознания окружал её своеобразной заботой, которая часто перерастала в симпатию, иногда даже взаимную.
А ведь Олег Васильевич Манулов не был чужд ничему человеческому, поэтому, убедившись, что заинтересовавшая его девушка неравнодушна к нему, он снимал «гостинку» где-нибудь на окраине Москвы и приглашал туда жить свою новую подругу. Там он продолжал окружать её всесторонней заботой, помогая адаптироваться к оказавшемуся таким жестоким миру.
И то ли благодаря стараниям Манулова, то ли просто потому, что всё когда-нибудь заканчивается, девушка постепенно становилась более самостоятельной и уверенной в себе и… после этого переставала интересовать Олега Васильевича. Через некоторое время он опять возвращался на раскладушку в коридоре родительской квартиры, а девушка тоже куда-то переезжала из «гостинки».
***
Вот так и с Лидой Селезнёвой у Манулова получилось: как только он понял, что она не только не является сообщницей Фельцова, а, наоборот – несчастная жертва его угроз и домогательств, то возникло у него непреодолимое желание согревать в своих ладонях тонкие пальцы Лиды, обнимать её хрупкие плечи и шептать ей о том, что всё плохое, что было у неё в жизни, осталось далеко позади…
Поэтому и поехал он тогда на квартиру её тёти и на ходу придумал правдоподобную причину, по которой Лида должна была согласиться отдать сына свёкру. Манулов не мог допустить, чтобы она узнала о том, что Селезнёв решил навсегда отобрать у неё Петю: ведь это было так жестоко по отношению к ней. Поэтому Манулов сутки напролёт в спешном порядке собирал сведения, достаточные, чтобы поместить Селезнёва в СИЗО, а затем и обеспечить ему максимально возможный срок заключения. Поэтому и ездил к Лиде в психдиспансер, каждый раз привозя ей передачу от её тётки, куда обязательно упаковывал купленные заранее сладости.
И уже тогда Манулов заметил, что при встречах с ним Лида старалась избегать смотреть ему в глаза, но всегда с удовольствием беседовала с ним. Он понимал, что она просто цепляется за него, как за единственного
***
…Он несколько дней занимался восстановлением её документов, а затем лично отвёз её и в ректорат, и в ЗАГС, и в паспортный стол. А на обратном пути в Подольск Лида поблагодарила его за то, что он помог ей вернуть сына. Манулов по привычке отшутился, но, увидев, как её расстроил его ответ, решил сказать ей правду. А потом они всю оставшуюся дорогу молчали каждый о своём.
– Зайдёшь к нам? – спросила его Лида, когда они въезжали в ворота особняка тёти Иры.
– Нет, - отрицательно замахал головой Манулов. – Я же на работе. Но вечером, если ты не против, я хотел бы пригласить тебя поужинать.
Лида с радостью согласилась, а Манулов поехал прямиком на квартиру Ирины Николаевны, где в спешном порядке провёл уборку.
В половине седьмого вечера он подъехал к особняку Лидиной тётки. Лида, которая ждала его возле дома, быстрым шагом подошла к его машине и уселась на переднее сидение. Они молча доехали до кафе, молча поужинали там, а затем долго бродили по ночному зимнему парку, улыбаясь друг другу и изредка перебрасываясь парой слов о том, какой замечательный сегодня вечер.
– Поздно уже, - Манулов, украдкой посмотрев на часы, одной рукой приобнял Лиду за плечи и легонько притянул к себе. – Поедем ко мне…
Лида, почувствовав на себе его руку, заметно напряглась.
– Олег, - проговорила она, избегая смотреть ему в глаза. – Я не могу так сразу… Ты мне очень нравишься, но… У меня, кроме мужа, никогда никого не было, а Фельцов… Что я могла против него? Я бы хотела, чтобы мы с тобой были вместе, но… не так.
Манулов недовольно поджал губы. Лида заметила это.
– Олег, пожалуйста, не обижайся на меня, - Лида обеими ладонями схватила руку Манулова и посмотрела ему в глаза. – Я не хочу тебя терять, но… Всё не так просто. Я не могу вот так по ночам по чужим квартирам, по-быстрому… Я хочу рядом с тобой просыпаться, с работы тебя ждать, ужином кормить… А ещё у меня сын есть, я не хочу, чтобы его чужие люди воспитывали, пока я где-то с тобой… Я понимаю, что слишком много требую…
– Нет, Лидонька, - перебил её Манулов. – Ты всё правильно говоришь. Так и нужно сделать… Поехали, я тебя в Подольск отвезу.
***
…Он молча вёл свою «Ниву», а Лида, улыбаясь, смотрела на него, не отводя глаз. Как приятно ему было от сознания того, что рядом с ним сидит любимая женщина, что она, действительно, хочет быть рядом с ним… А то, что у Лиды оказались такие старомодные моральные устои… Тем приятнее будет потом!