Судьба лейтенанта Погодина
Шрифт:
Арбузов, делавший какие-то короткие записи на листе, поинтересовался:
— Имеются ли на одежде Корягина следы крови?
— Не обнаружили, хотя очень тщательно осматривали.
— Наклонности Корягина к скандалам, дракам, вообще к хулиганству? — спросил следователь Шорохов, коротко взглянув на Арбузова и Колокольчикова. Было ясно: он обращается к ним.
— Лично мне на этот счет не приходилось утверждать или подписывать ни одного документа, — ответил Арбузов. — Может, какие сведения имеются у товарища Колокольчикова?
— Мы интересовались сегодня этим вопросом, — устало сказал Колокольчиков. —
— Давно он живет здесь?
— С рождения. — Погодин задержал взгляд на узком лице следователя.
— Воевал?
— Да, имеет ранения.
— Ясно! — сказал Шорохов. — У меня вопросов больше нет.
Выступивший эксперт-криминалист был краток.
— Каких-либо категорических выводов по результатам осмотра трупа и места происшествия делать, пожалуй, пока нельзя. Однако кое в чем я уверен: труп не переносился с одного места на другое, следов борьбы на месте происшествия нет и не было. Отпечатки пальцев рук на бутылке «Вермута» и следы ног человека пригодны для исследования. Я успел сделать расчеты: человек, наследивший в кухне и сенках, носит сорок первый размер обуви. И последнее. Судя по форме брызг и луже крови, можно сказать, что Дымов получил ранение на расстоянии не более двадцати сантиметров от пола. Все.
— Есть вопросы? — Арбузов положил пухлую ладонь на настольное стекло. — Нет? Прошу, товарищ Шорохов.
Следователь Шорохов, высокий, худощавый, светловолосый мужчина средних лет, выступал стоя. Он прокашлялся в сухой кулак, заговорил медленно, обдумывая каждое слово:
— Корягин, бесспорно, был в доме Дымова, овчарке можно верить. Экспертиза, — Шорохов взглянул на эксперта, — наверняка подтвердит, что следы на бутылке и на полу принадлежат ему. Однако, если верить уголовному розыску, он заходил к Дымову, когда последний был уже мертв.
— Как? — вырвалось у Колокольчикова.
— Очень просто, уважаемый коллега. Наручные часы Дымова остановились в двадцать три часа — стекло разбито, стрелки приплюснуты к циферблату. По-вашему же, Корягин удалился со свадьбы на полчаса позже.
— Но Дымов мог ходить и с разбитыми часами, так что...
— Нет, не мог! — Шорохов выкинул вверх указательный палец. — И вот почему: в таком случае осколки стекла — это подтвердит и эксперт — были бы рассыпаны где-то в другом месте, а не там, где труп, и лежали бы не так кучно. Получается, Корягин не причастен к смерти Дымова.
Погодин в знак согласия кивнул головой.
— Далее, — продолжал Шорохов, — вся обстановка на месте происшествия, а мы ее исследовали довольно добросовестно, говорит о том, что Дымов сам себя погубил, то есть смерть наступила от несчастного случая.
Колокольчиков просветлел и стал слушать еще внимательнее, с явным интересом, начиная понимать, что преступления вообще не было. Шорохов продолжал развивать свои мысли:
— Одежда Дымова испачкана в земле, и мне представляется такая картина. Дымов, пьяный, возвращается домой. По дороге не раз падает. Добравшись до своего дома, с трудом открывает замок, в сенях
— Вполне вероятно, — согласился эксперт.
— Но это надо доказать, — заявил следователь. — На многие вопросы ответ даст судебно-медицинская экспертиза. Однако мы должны брать шире, чтобы не допустить ошибки. Надо документально подтвердить, во сколько ушел со свадьбы Корягин. Второе. Установить, во сколько часов Дымов пришел домой и один ли? Если возникнет необходимость — проследить каждый его шаг, начиная с утра. Не убедившись, что в данном конкретном случае насильственной смерти не усматривается, мы не можем ставить точку. Так и только так! — закончил Шорохов резко и так же резко сел.
Но Погодин возразил:
— Время ухода Корягина со свадьбы нами установлено точно. Задокументировать данный факт, конечно, нужно обязательно.
— Это я беру на себя, — сказал Шорохов.
— Решено. В таком случае мы с Колокольчиковым займемся проверкой Дымова. К вечеру, возможно, успеем прояснить основное.
— Еще вопросы, предложения? — спросил майор Арбузов.
Все молчали. На этом совещание закончилось. Погодин и Колокольчиков вышли во двор. По небу неслись короткие облака. Между ними покачивалось лучистое солнце. На земле появлялись низкие тени, но тут же, слабея, исчезали.
— Не верю в преднамеренное убийство, — еще раз подтвердил Колокольчиков. — Тут что-то другое.
ОПТИМАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ
Когда Погодин и Колокольчиков возвратились в кабинет, майор Арбузов сообщил:
— Звонил директор Пересветского училища Парамонов. Сказал, что появилась группа Крестова.
— Да! — воскликнул Колокольчиков, хлопнув ладонями. — Надо ехать! Этот звонок я жду, как из печи пирога.
— Брать их надо немедленно, — без колебаний произнес Погодин, остановившись у стола. — Ехать придется мне и Колокольчикову. А как быть с Дымовым? О нем лучше бы сегодня же, как решили, выяснить все или хотя бы главное.
— Я один всех троих доставлю, если будет крытая машина, — решительно заявил Колокольчиков.
— Пожалуй, дельная мысль, но... — Арбузов задумался.
— Там придется делать обыск. Как же он один на троих? Если вы дадите свой «газик», то вдвоем с шофером, пожалуй, справится. — Погодин вопросительно глядел на майора, ожидая, какое он примет решение.
— Минуту, — сказал Арбузов и принялся крутить диск телефона. — Кто? Здравствуй! Арбузов говорит. Как прошла ночь? Было что-нибудь серьезное? Нет? Ну и хорошо. Что? Вернулись поздно...
Погодин понял: начальник разговаривает с дежурным своего отдела. Опустив трубку на рычаги, Арбузов обратился к следователю:
— Возражать не будете, если вы с Погодиным вдвоем продолжите работу по делу смерти Дымова, а мы с Колокольчиковым съездим в Пересветское.
— Разумеется, нет. Решение более оптимальное.
— Кстати, Колокольчиков говорил мне, что Погодин лучше его знает семью Дымовых, ему легче разобраться...
— Конечно. — Шорохов устало закрыл глаза. Погодин неловко улыбнулся.