Судьба на троих

Майский День

— Скоро в столовой зале еду подадут, и надо бы нам там появиться.

— Лучше бы дали отсидеться в нашей комнате, — вздохнул охотник. — Я так переволновался, что кусок в горло всё равно не полезет.

Я глубоко вздохнул, в глотке ещё саднило.

— Ничего, поскольку мы не драконы, наше место в конце стола среди стражи, а с этими ребятами ладить проще, чем с придворными аристократами.

— Ну ты тоже аристократ. Лэ — это же имя.

Свободный человек, но и только. Сознание совсем прояснилось, и я обдумал этот факт. Фамилию у меня никто не отнимет,

а вот дворянского достоинства я лишился. Побывав в неволе, нельзя просто взять и вернуться обратно в сословие. Я спросил себя: огорчает ли меня этот факт и понял, что не слишком. Отсутствие ярма на шее было таким волнующим ощущением, что о прочем я переживать не хотел.

— Идём! — сказал охотнику.

Мы выбрались из того закутка, куда он меня утащил приходить в себя после состоявшейся неказни и побрели в нашу комнату, чтобы привести себя в порядок.

В зале уже было пусто, драконы, как видно, тоже разошлись по отведенным им покоям, чтобы освежить костюм и надеть положенные для трапезы драгоценности. Остерегаясь, лежащих на полу пятен света, я развернулся, чтобы выйти, как вдруг знакомый голос окликнул, не потеряв от свершившейся недавно процедуры привычных властных интонаций.

— А ну постой!

Я медленно повернулся.

— Да, Аелия?

— Доволен?

— Вполне. Мне благодарить Его Величество?

— Можешь меня. Я не возражаю.

— Спасибо! Я пошёл.

— Нет, погоди!

Он подошёл ближе, неприятная улыбка кривила губы, как видно дракон никак не мог простить себе совершённого доброго поступка. Сочувствовать ему не хотелось.

— Свободу у тебя никто не отъемлет, вампир, но разве это главное? Ты лишился дворянского звания, а это печально не так ли? Восстановить честь — не самое ли главное?

Я вспомнил мир за барьером, подумал, что однажды мы его непременно догоним во многих вещах, и важные сейчас не будут никого волновать тогда. Я вампир, я подожду.

— Я готов потерпеть.

— А остальные? В неволю ты попал обманом, но утраченная честь станет только твоей виной.

Вот тут он был прав, я подумал с горечью, что если Крис останется другом, в это я твёрдо верил, то его родня уже отвернётся от меня с полным на то основанием. Вессон, щедро предложивший поддержку, презрительно захлопнет дверь перед моим носом, да и сам я однажды пожалею, что не прошёл весь путь до конца. Следовало решаться, а внутри не скопилось достаточно злости для нового поступка. Произошедшее оглушило так, что душа онемела, но ритуал ведь из века в век оставался предельно прост. Некоторые вещи не меняются. Я вздохнул и произнёс требуемую формулу:

— Я вызываю тебя на поединок, Аелия Лакке! В морду давать не обязательно? Простишь мне отсутствие оскорбления действием?

Жёлтые глаза заблестели торжеством.

— Я принимаю вызов, Бениг Элан Лэ! И поскольку инициатор дуэли — ты, за мной условия нашего единоборства. Я выбираю в открытом воздухе и днём!

Мерзко ухмыльнувшись, он развернулся и пошёл прочь, а я смотрел ему вслед и не знал смеяться мне или плакать, но не сделал ни того, ни другого.

Ну кто бы усомнился в том, что он продолжит строить планы унылой мести?

— Нет, ты видел какой он гад! — сказал я охотнику. — Он не ящерка, он — змеёныш! Мерзкий ядовитый червяк!

Дракон-таки использовал шанс на последнюю пакость, и вот она как раз вполне могла оказаться удачной для него, а то и роковой для меня.

Глава 22 Вампир

Я продолжал бы вяло ругаться дальше, но ужас на лице охотника остановил бессмысленный поток слов. Человек смотрел так, как будто уже пришла пора сгребать мой прах в глиняный сосуд и хоронить в тёмном углу кладбища. Его страх мигом меня встряхнул и заставил соображать внятно.

— Идём! — сказал я. — Поговорим где никто не помешает, а то опять выползет не пойми откуда маленькое мерзкое фыкающее дымом создание, и я его убью, не дожидаясь официальной части мероприятия.

Он пожаловался:

— Ты иногда странно говоришь, я не понимаю.

— Забудь, набрался всякой дряни в одном нехорошем месте, теперь никак не отвязывается.

Я увёл охотника на галерею столовой залы, где в пышные старые времена размещались музыканты. Прихорашиваться нам было нечем, а здесь место удобное, и уж точно мы не пропустим, когда начнут звать к столу. Охотник решительно сказал:

— Бениг, ты должен отказаться! Эти условия — нечестные.

— Подлые, но в законности им не откажешь. В сущности, этого гада и ругать сложно: он боится. Я сильнее него. На поверхности, и под защитой от солнечного света пришибу сразу, не дав зрителям в полной мере насладиться зрелищем.

В глазах человека пробудилась надежда.

— А ты умеешь летать? — спросил он.

— Да. В воздухе я быстрее и изворотливее, но у дракона есть огонь, а у меня нет.

— Остаётся ещё солнце.

— Именно. Сгореть на дневном свету я и за целый день не сгорю, но боль будет невыносимой, и я практически ослепну.

Охотник не то нервно, не то зло сжимал кулаки.

— Бениг, это убийство!

— Ладно тебе обвинять, у него тоже есть преимущества.

— Не шути, мне страшно.

Я и сам застыл в холодном коконе из отгоревших чувств. Боялся? Очень. Впрочем, и один день свободы стоил того, чтобы ради него умереть. Охотнику, правда, следовало сообщить что-нибудь более обнадёживающее.

— Успокойся, я справлюсь. Аелия думает, что я окажусь в полной его власти, останется лишь добавить огонька, чтобы с гарантией обратить меня в пепел, но это не совсем так. Видеть что-либо я не смогу, обоняние тоже откажет, потому что запах моего собственного горелого мяса перебьёт другие, зато слышать не перестану, а дракону для накопления новой порции пламени требуется несколько минут.

Человек смотрел с надеждой, хотя некоторые натуралистические подробности заставили его вздрогнуть, я постарался проникнуться ею сам, а пока следовало спускаться вниз и садиться за стол. Теперь мы не только имели на это право, но и несли соответствующую обязанность.