Судьба самозванки

Джонс Амо

– Готов ты или нет, ублюдок… - а потом мы разом разбегаемся во все стороны.

Я срываюсь с места в тяжелом беге, все вокруг меня становится черным, за исключением бьющейся тени человеческой фигуры, вспыхивающей красным. Ускоряя темп, я расстегиваю пуговицы на рубашке, на секунду показываются мои руки. Кожа серая и гладкая, ногти заостренные и черные. Я чувствую, как голод смерти проносится по венам, чем быстрее я перебираю ногами. Мне нужно чувствовать его. Ощутить, как его кровь омывает меня так же, как, я уверен, его омывала

кровь моего отца.

Мое зло не просто парит над поверхностью, оно поднимает свою уродливую голову на всеобщее обозрение, и когда мои зубы заостряются, я знаю, что я в форме.

Красная фигура мелькает все ближе и ближе, и как только он врезается мне в грудь, мое зло исчезает, руки в человеческой форме обвиваются вокруг его шеи, а ночное зрение пропадает.

Его желтые глаза смотрят на меня с паникой, губы сжаты от страха.

– Я не знаю, что ты слышал!
– наклонив голову, я убираю его длинные волосы с уха и кусаю его.

– Чертова лиса…

– Фигушки… - Син хватает его за ухо и швыряет о стену позади нас. Люди ходят вперед-назад по переулку, но никто из них не обращает на нас внимания. Бежать с видом защитников, быстро не получалось.

Я смахиваю его кровь со рта.

– Вставай.

Лис спотыкается на двух ногах, упираясь руками в кирпичную стену. Чем ближе я подхожу, тем сильнее он закрывает глаза, пока мои ботинки не касаются его ног.

– Я собираюсь убить тебя, но сначала покажи мне то, что я хочу видеть…

Вытаскивая один-единственный ноготь, я вонзаю его ему в висок, и мои глаза закатываются.

В комнате полумрак, она наполнена темным дымом, и каждый раз, когда я пытаюсь потереть глаза, он заполняет пространство еще больше. Кого бы они ни защищали, он силен, потому что этого лиса было бы недостаточно, чтобы блокировать меня. Шаги отдаются эхом, и я следую за топотом. Мое присутствие здесь бесполезно, поскольку его разум охраняет кто-то еще, более могущественный, чем член королевской семьи. Я собираюсь убрать пальцы, когда внимание привлекает бормотание. Я пытаюсь следить за словами, за мягким тоном. Шаг за шагом их голоса становятся четче, пока в ушах не раздается громкий пронзительный крик.

Я отстраняюсь, насмехаясь над лисом.

Он хитро ухмыляется мне, прежде чем поднести руку к горлу и провести острым концом ногтя по коже. Кровь хлещет из пореза, когда он падает на землю.

– Черт!
– я отшатываюсь назад.

– Что ты видел?
– спрашивает Висенте, заглядывая в глаза. Отчаяние, которое мы все испытываем, пытаясь найти убийцу, не может повредить процессу. Отсюда я вижу, как яростно он хочет найти человека или людей, как и я.

– Абсолютно, блядь, ничего.

Лондон

Я

не уверена, что, черт возьми, задумали эти братья - в основном Найт, если мне вообще позволено мысленно называть его так, - но я знаю, что это не может быть хорошо. Из того, что я могу сказать, большая часть их внимания оставалась прикованной ко мне на протяжении всего обеда. Судя по странным и прямо-таки убийственным выражениям лиц, которые кидались в мою сторону, пока мы ждали, когда человек часа - или, вы знаете, века, как угодно - вернется и еще раз почтит нас своим присутствием для дерьмового «тет-а-тет», на котором нам, по-видимому, придется присутствовать.

Мы бесцельно бродим по садам, как скот, ожидающий забоя.

О боже мой, что, если это действительно произойдет?

Что, если они убьют нас одну за другой, пока в живых не останется только одна девушка?

Нет, так не может быть, это работает не так… верно?

Я поворачиваюсь к розоволосой девушке, которая весь день следовала за каждым шагом Алекс, вероятно, планируя месть за то, что та ранее с ней сделала.

– Ну, неужели они убьют нас, если мы не оправдаем ожидания Божественного Деверо?

Широко раскрытые зеленые глаза девушки встречаются с моими, и я застаю ее врасплох настолько, что она начинает смеяться.

На моем лице появляется легкая улыбка.

– Что, я не шучу. Как именно это работает?

Девушка берет себя в руки, облизывает губы и, прищурившись, смотрит на меня. Через мгновение она наклоняет голову.

– Ты же не хочешь оторвать мне голову и скормить ее драконам, не так ли?

– Драконам?!
– мои глаза вылезают из орбит.
– Что за хрень?

Ее рот скривился в сторону.

– Ты такая… странная.

Я приподнимаю плечо, глядя в сторону, и, что вы знаете, появляется еще один бокал Фаепани!

– Спасибо, Фрэнки, - я улыбаюсь сердитому на вид Гному, но он только ворчит и уходит.

– Его зовут не Фрэнки?

– Наверное, нет, но когда все, что он сделал, это хмыкнул, когда я спросила его, как его зовут, я сказала ему, что буду называть его Фрэнки. Я думаю, ему втайне это нравится.

– Что заставляет тебя так говорить?

– Он продолжает возвращаться, - я улыбаюсь.
– Так… они убьют нас одну за другой, как какое-нибудь жертвенное вудуистское дерьмо, или что?

Она моргает, глядя на меня, качая головой.

– Я… нет. Нет, они нас не убьют. Извините меня, - она убегает, как будто я напугала ее, но неважно.

Я разворачиваюсь и останавливаюсь, когда подходит никто иной, как Зик.

– Еще раз привет.

Он ухмыляется мне сверху вниз.

– Еще раз привет.

Я открываю рот, чтобы заговорить, когда голос гремит над садами.