Судьба тигра

Хоук Коллин

По словам Зейара и Ритисака, главная сила их войск заключалась в умелой обороне. Они строили неприступные крепости, а в наступление переходили только тогда, когда видели возможность одержать победу с наименьшими потерями. Самое любопытное, что воины юго-востока, во-первых, умели сражаться при помощи огня, во-вторых, безоговорочно верили в Анамику и считали ее великой богиней, а в-третьих, утверждали, будто демон Махишасура оживляет мертвецов и заставляет их сражаться на своей стороне. Все это было очень страшно.

Кишан внимательно выслушал их, поблагодарил и объявил:

–

А теперь послушаем генерала Амфимаха, знаменитого парфянца, некогда служившего под началом царя Александра.

Моя рука замерла над листом.

– Александра Великого? Македонского? – шепотом переспросила я.

Прежде чем я успела опомниться, Кишан уже перевел мой вопрос собравшимся. Генерал перегнулся через стол и очень внимательно посмотрел на меня, но Кишан поспешил добавить:

– Да-да, Амфимах служил под началом очень мудрого царя и великого полководца.

Съежившись под пытливым взглядом генерала, я опустила голову и принялась покрывать лист торопливыми каракулями. Амфимах с достоинством представил своих помощников: Леонната, Деметра, Стасандра и Эвмена.

– К сожалению, нам очень мало известно о ваших странах, – заметил Амфимах, вежливо улыбаясь собравшимся. – Разумеется, за исключением Индии. Мой государь будет очень рад побольше узнать о ваших городах и землях.

– Ну да, разумеется, – промямлила я, втягивая голову в плечи.

– Возможно, после окончания войны мы сможем поговорить о развитии торговли между нашими странами, – продолжал полководец.

Все, кроме генерала Си-Вонга, горячо поддержали эту идею.

Я строчила, не поднимая глаз. Надо было как можно скорее рассказать Кишану обо всем, что я знала! Во время заседания у меня в памяти всплыли кое-какие факты из школьного курса истории, и меня не на шутку встревожил интерес Македонской империи к Азии. Насколько я знала, Александру Македонскому не удалось продвинуться дальше Гималаев. Оставаясь здесь, мы с Реном и Кишаном могли ненароком изменить ход истории, а я просмотрела достаточно серий «Звездного пути», чтобы знать, насколько это опасно!

Тем не менее я прилежно вела записи, не уставая поражаться тому, какие огромные силы привели с собой полководцы разных стран. Больше всего меня тревожил жадный интерес, который они все проявляли к Анамике. У меня создалось впечатление, будто воинственный Амфимах горит желанием усадить нашу богиню на трон рядом с Александром. Я хмыкнула про себя, перечитывая свои записи.

Амфимах подробно перечислил свои ресурсы. У него были смертоносные персидские колесницы с острыми косами на колесах и катапульты, его закованные в доспехи воины, вооруженные пиками и длинными македонскими копьями- сариссами, могли сражаться в тесно сомкнутых фалангах, принесших македонянам славу несокрушимого воинства. Похваляясь своим боевыми подвигами, Амфимах в красках поведал, как потерял свой глаз в битве под стенами Персеполиса. В награду за доблесть Александр пожаловал ему земли и жеребца от самого Буцефала, своего любимого коня. Честно говоря, я слушала как завороженная. Но когда Амфимах с улыбкой приподнял повязку, продемонстрировав мне зияющую

дыру глазницы, я невольно вздрогнула и придвинулась поближе к Кишану, чем, кажется, доставила огромное удовольствие бравому вояке.

Последним слово взял Кишан. Он поделился с собравшимися своими взглядами на ведение войны. Отчасти они были известны мне по урокам мистера Кадама, но о многом я слышала впервые. Для меня стала неожиданностью численность войска Анамики. Кишан упомянул сорок тысяч всадников, сто тысяч пехотинцев, более тысячи колесниц и две тысячи боевых слонов. Лично я не видела и половины этих баснословных сил. Насколько я могла судить, армия Анамики была почти полностью уничтожена. Значит, либо я чего-то не понимала, либо на войне вообще принято преувеличивать численность своих сил.

Я быстро прикинула в уме. Если верить словам наших полководцев, у нас было примерно пятьдесят тысяч лучников, двести пятьдесят тысяч всадников, почти сто пятьдесят тысяч пехотинцев, около тысячи колесниц, пятьдесят катапульт и две тысячи слонов. Итого, по самым скромным подсчетам, у нас было почти полмиллиона солдат!

Было приятно решение, что через неделю каждый полководец отправится к своим войскам и приведет их к подножию горы Кайлас, где, по слухам, обосновался наш враг Локеш. А пока всем было предложено наслаждаться гостеприимством прекрасной богини и собственными глазами оценить боевой уровень ее войска.

Когда полководцы встали из-за стола, Кишан поблагодарил каждого из них за вклад в общее дело и сказал:

– Вы все понесли огромные потери, но я верю, что вместе мы одержим победу и очистим наши земли от демона.

Он хлопнул по плечу генерала Си-Вонга.

– Друг мой, мы будем быстры, как ветер, спокойны, как лес, неистовы, как огонь, и стойки, как сама гора Кайлас!

Последним шатер покинул Амфимах. Когда Кишан отвернулся, я поймала на себе похотливый взгляд генерала. В конце концов слуга набросил ему на плечи черный плащ, сделанный из вороньих перьев, и великий полководец важно вышел из палатки.

Когда все разошлись, я похвалила Кишана:

– Ты был просто великолепен! Мне кажется, они все слушали тебя, раскрыв рты!

Кишан довольно ухмыльнулся.

– Тебе могу признаться, что свою блестящую речь я украл у одного из своих наставников по боевым искусствам. Вообще-то японский дайме, которому принадлежит девиз про ветер, лес, огонь и гору, появится на свет только через несколько веков.

Я нервно щелкнула пальцами.

– Значит, тебе суждено стать тем, кто вдохновит все эти армии на битву!

Кишан мягко взял мои руки в свои.

– Что не так, Келси?

Я тихо вздохнула.

– Кишан, я знаю, что нам суждено победить Локеша, то есть Махишасура, как он называет себя в этом времени. Я просто боюсь, как бы мы не увлеклись и не повлияли на ход истории. Ты понимаешь? Вдруг Александр Македонский послушает своих советников да решит покорить Китай? Что если мы наворотим тут таких дел, что изменим собственное будущее и не сможем вернуться домой?

Кишан поцеловал мои пальцы, потом долго смотрел на меня своими добрыми золотыми глазами.