Судьба Убийцы
Шрифт:
Или сбудутся сны о том, что я могу сделать. При мысли об этом стало холодно, несмотря на тепло наступившего вечера.
Пришла женщина, чтобы зажечь лампы. Они пахли сосной и лесом. Как я скучала по лесу! Мне хотелось оказаться там, где совсем нет людей. Я положила матрас на пол, но так и не уснула. Светильник создавал причудливые тени от решеток, которые постепенно бледнели. Подняв голову, я увидела, что огонек едва горел на фитиле, затем он погас. Моя камера освещалась теперь лишь слабым отсветом от коридорного
Черный человек в соседней камере перевернулся на кровати:
– Похоже уже настал вечер? Как быстро.
Я не поняла, говорит он со мной или сам с собой, и стала ждать.
– Малышка! Пчелка, тебе снятся сны?
Кому я могла доверять? Никому! Кто заслуживает знать всю правду обо мне? Нет, слишком опасно быть искренней с кем бы то ни было.
– Конечно. Они снятся всем.
– Действительно, но не все видят те же сны, что видим мы.
– А какие видишь ты?
– Разные. Вижу их в картинах и символах, в намеках и подсказках, в виде рифм или загадок. Вот к примеру:
Пестрая птица, серебряный бриг,
Как пробудить вас... я не постиг.
Один станет двумя, двоих сплавят в одно,
Прежде чем мир рухнет на дно.
Дрожь побежала по моей спине. Этот стишок я слышала во сне, во время болезни, после того, как Двалия похитила меня. Я никому о нем не рассказывала. Мне пришлось подождать, чтобы голос прозвучал равнодушно.
– И что это значит?
– Я подумал, что ты можешь знать.
– Я ничего не знаю ни о серебряных кораблях, ни о пестрых птицах.
– Пока не знаешь. Иногда мы не понимаем значения сна, пока он не воплотится в реальность. Некоторые никогда не исполняются. Обычно я чувствую, насколько вероятно, что сон превратится в будущее. И если что-то снится много раз, я знаю - это практически неизбежно. Однажды мне снился белый волк с серебряными зубами. Но этот сон я видел лишь раз.
– Сон о птице снился много раз?
– Достаточно часто, чтобы понимать - это случится.
– Но вы не знаете, что именно произойдет.
– Да, и в этом наше проклятие. Знать, что вот-вот что-то случится, и лишь в конце обернуться и сказать самому себе: «Так вот о чем был мой сон. Эх, если бы я понял его чуть раньше». Это разбивает мне сердце, - на некоторое время он замолчал.
Еще один светильник начал мерцать, и коридор стал темнее. Он прошептал:
– Ох, малышка. Два светильника погасли. Время пришло. Мне так жаль, - чуть слышно, будто для самого себя, он добавил: - Но ты такая юная, такая маленькая. Неужели это предназначено тебе? Ты - та самая?
Я поперхнулась вопросом. Приближались тихие шаги. Я даже не услышала, как открылась и закрылась дверь.
–
– Думаю, ты изменишься. Но не все перемены - к худшему. Редко бывает, что изменения - это благо или зло, скорее, просто нечто новое. Головастик становится лягушкой, кочерга превращается в клинок, цыпленок - в мясо. Во сне я видел, как из перышка выковали клинок. Видел, как твердая скорлупка ореха треснула и превратилась в дерево. Видел маленькую лань, убитую и превращенную в груду мяса. Сегодня ты преобразишься.
Голос был медленный, словно кружащиеся снежинки, а последовавшая затем тишина показалась пустой и холодной.
Стояла глубокая ночь. Слабый свет, исходящий от сторожевой башни, создавал мягкие очертания на резных стенах.
Папа, почему ты оттолкнул меня? Ты же знаешь, как сильно мне нужен,– осторожной нитью направила я свои мысли.
Прекрати,– предупреждение Волка-Отца было серьезным.
– Ты не знаешь, как не дать Винделиару услышать тебя. Кролика, скулящего в ловушке, находит волк, и он умирает быстрее. Будь тихой и незаметной, пока не сможешь освободиться.
У двери камеры стояла Симфи. Ее светлые волосы были заплетены в косу и заколоты на голове. На ней была надета простая рубашка из белого хлопка, с поясом на талии, брюки были, похоже, из мягкого льна, на ногах - коричневые ботинки. Рукава рубахи закатаны до локтей, как будто она собиралась мыть полы. Приложив палец к губам, она достала связку ключей из поясной сумки. Четыре ключа, свисающих на серебряных цепочках. Выбрав один, она повернула его в замке, затем взяла второй, потом следующий щелкнул при повороте - третий.
– Откуда у вас все ключи?
– спросила я.
– Шшш, - замок щелкнул. Последний ключ.
Я отступила в угол камеры.
– Я не хочу идти с вами.
Ты должна. Она одна и считает тебя маленькой девочкой. Это может быть наилучшим шансом вырваться на свободу.
Последний щелчок в замке, и она распахнула дверь, улыбаясь мне.
– Тебе не надо бояться. Смотри, что у меня есть, - открыв маленький мешочек, она вытряхнула что-то себе на ладонь, шепнув: - Смотри… Конфетка.
На ее ладони лежали блестящие, словно пуговицы, кусочки красного, розового и желтого цветов. Она взяла один и положила в рот.
– Ммм, вкусно. Похожа на вишню, но сладкая, как мед, - она взяла большим и указательным пальцами розовую.
– Попробуй, - и она устремилась ко мне, протягивая угощение.
Я отступила вбок, чтобы не быть загнанной в угол.
– Бери, - хрипло сказала она. Я вытянула руку, и она вложила в нее леденец.
– Съешь, тебе понравится, - прошептала Симфи.