Судьба Убийцы
Шрифт:
Я ударила его слишком высоко. Грудная кость остановила лезвие. Мне пришлось вытащить нож и, перехватив рукоять двумя руками, я снова всадила его, несмотря на попытки сопротивления. Он был не очень хорош в этом деле. Двалия била меня гораздо сильнее. Мой нож полностью вошел внутрь. Я поняла это, пытаясь протолкнуть его глубже. Коултри обеими руками вцепился в мои волосы и оттаскивал от себя. Голову, но не руки. Я с усилием толкала нож, а Коултри отталкивал меня прочь. Потрескавшаяся краска на лице делала его похожим на сломанную куклу.
Вдруг еще чей-то нож перерезал
Я почти забыла, что вокруг меня сражаются другие люди. Пер схватил меня за плечо и потянул назад с криком:
– Нет, Пчелка, не поддавайся! Не давай себя задеть!
Нож в другой его руке был в каплях крови.
Мой отец все еще сражался с тремя охранниками, которые пытались сбить его с ног. Он был весь в крови. Где-то он добыл короткий меч, в его рычании слышалась радость. Феллоуди все еще стремился уползти прочь от схватки. Охранники уронили человека, которого несли. Черный человек, Прилкоп, безоружный, поддерживал упавшего. Кроме этих двоих и остатков охраны спина к спине стояли мужчина и женщина, и я поняла, что мужчина был Фитцем Виджилиантом. Лант был жив! Странная дрожь прошла по мне. Что, если происходящее собиралось отменить все, что случилось, все мои раны и потери. Мой отец пришел, чтобы спасти меня, Персиверанс выжил и Лант тоже. Можно ли было надеяться, что и Ревел окажется живым? Смела ли я надеяться?
А затем кто-то достал отца мечом, ранив в бедро. Он зарычал от ярости, и не похоже было, что он ранен, так сильно он ударил мечом противника, почти перерубив ему хребет. Он резко вытащил меч, так как другой охранник метился ему в голову. Он увернулся от этого удара.
– Помоги ему!
– вскрикнула я, но Персиверанс тащил меня назад.
– Он не должен бояться еще и за тебя! – закричал он, и через короткое мгновение взгляд отца заполнил меня, как поток. Затем я услышала крик Капры:
– Спасите меня, спасите меня! Бросьте все, спасайте меня!
Она отбежала от места схватки и прислонилась к стене коридора, по-прежнему хватаясь за свой кровоточащий живот. Пятеро бойцов Клерреса резко отступили, прекратив сражение, и образовали защиту вокруг нее. Она схватилась за одного из них, и, несмотря на сильную хромоту, он принял на себя ее вес, помогая ей идти. Остальные по-прежнему стояли, развернувшись к нам лицом, - стена, ощетинившаяся лезвиями. Капра споткнулась, и воины подхватили ее. Отступая прочь от нас, они несли ее, как ребенка. Феллоуди запричитал, чтобы они помогли и ему, и один из охранников схватил его за руку, поставил на ноги и потянул прочь, заставляя бежать, хотя тот шатался и еле стоял на ногах.
Мой отец остановился, успокаивая дыхание, его окровавленный меч медленно опускался, пока противники отступали. Лант хотел было их преследовать, но девушка крикнула ему:
– Нет, дай им уйти! – и он послушался.
Отступление Капры спасло нас. Как только их скрыл изгиб коридора, мой отец на дрожащих ногах шагнул в сторону. Пер оставил меня и подошел к нему, помогая устроиться на полу. Отец сыпал яростными
– Разрежь, как надо, и используй это! – сказала я ему, и после секундной растерянности он так и сделал.
– Пчелка! – воскликнул Лант, как только подошел к отцу. Он смотрел вниз на меня, а я смотрела вверх на него. Его лицо было испачкано кровью. Мне показалось, что чужой. Он выглядел так, словно чувствовал себя плохо, и, думается, я знала - почему.
– Вы хотели убить меня, так ведь? Это была магия Винделиара. Не ваша вина. Он мог заставить людей верить во что угодно. Даже меня.
Мой отец заговорил хриплым и усталым голосом:
– Это было похоже на Скилл, но не совсем. Магия использовалась таким образом, какого я еще не встречал, - я слышала, как он сглотнул.
– Как он смог быть таким сильным?
– Они давали ему пойло, сделанное из змеиной слюны. Это делало его очень сильным. Я едва могла удерживать стены против него.
– Я не смог удержать свои стены. Если бы не Персиверанс…
– Я ничего не чувствовал, - сказал Пер.
– Я подумал, что вы все сошли с ума, - тихо добавил он мрачным голосом, а затем опустился на колени подле моего отца. – Надо срезать ткань с раны.
– Нет времени, - сказал Лант.
– Огонь разгорается все сильнее.
Он встал на колени, взял у Пера мой рукав и плотно обернул вокруг бедра моего отца. Концы он завязал крепким узлом, и я услышала, как отец застонал. Рукав начал краснеть. Затем к нам подошла девушка, имени которой я не знала. Опираясь на ее плечо, с ней с трудом шел Любимый.
– Они ушли, убежали прочь, – говорила она ему.
Из угла рта у него текла кровь, лицо было искажено синяками и отеками, но все, что он сказал:
– Пчелка! Ты жива!
Он бросился ко мне, растопырив руки, как клешни, одна из них была в перчатке, я невольно отпрянула.
– Пчелка, он не может навредить тебе, - тихо сказал Прилкоп. Я почти забыла о нем.
– Он никогда не навредит тебе, - тихо повторил он. – Ты же его.
Любимый протянул ко мне руку в перчатке ладонью вверх.
– Пчелка, - мое имя было единственным, что он невнятно произнес.
Я отступила от него.
– Я не могу. Когда я касаюсь его, я вижу много всякого, а я не хочу более этого видеть, - и это была правда.
– Я понимаю, - с сожалением согласился Любимый и опустил ладони.
– Пчелка. Он носит перчатку на одной руке, - сказал Персиверанс очень мягко.
– Он прошел длинный долгий путь, чтобы спасти тебя.
Его голос напомнил мне давно ушедший день, когда он спросил: «Мне подготовить ее для вас?» и оседлал лошадь, на которой я боялась ездить. Но теперь я была не той маленькой девочкой. Я посмотрела по сторонам. Выражение на лице моего отца я хорошо разглядела. Я все еще держала нож Симфы. Я вытерла с него кровь и вернула на место - за пояс брюк. Медленно я протянула руку и положила ее на тыльную сторону перчатки Любимого.