Судьба Убийцы
Шрифт:
Я не знал, что мы можем такое сделать!
И я тоже.
Не дай ему погаснуть!
Ни за что. Я бросал собранный хворост в огонь и наблюдал, как он загорался. Яркое пламя отбрасывало тени и заставляло искрить серебряные прожилки в черных камнях. Моя посеребренная рука слабо светилась в свете костра, вызывая нечто среднее между удивлением и страхом. Победила целесообразность. Я опять побрел на опушку леса и принес хвороста сколько смог. Еще дважды я сходил
Свежевание дикобраза - трудная работа, как и следовало ожидать. Лучшим способом было бы подвесить его распластанным, но у меня не было веревки и в каменоломне не росли деревья. В конце концов, результат оправдал затраченные силы и неудобства. Он был жирный, как молочный поросенок, и пока я обжаривал мясо на огне, оно шипело и исходило чудесным ароматным дымом. Я ел, пока не наелся, а потом спал, завернувшись в плащ мертвой женщины. На рассвете я проснулся под раскинувшимся голубым небом. Я развел огонь посильнее и еще поел добытого мяса. Я пошел к воде в нижней части каменоломни, вымыл руки и напился вволю. На полный желудок я чувствовал себя готовым встретить новый день.
Я припомнил, что недалеко от каменоломни должна быть речка. В речке должна быть рыба. Старлинг. На берегу той реки, желая быть честным, я сказал ей, что не люблю ее. Затем наши тела сплелись со страстью, которая была лишь немногим больше, чем просто животная похоть, но это положило начало странным и трудным отношениям, которые продолжались, с перерывами, более двенадцати лет. Старлинг, в ее прекрасных полосатых чулках, с богатым мужем, который гордится ею и слушает, как она поет историю нашего похода. Я подумал, что строчки о нашем влечении она не включила в песню, и невольно улыбнулся.
Я вернулся к нашему костру. Мотли ковырялась в кишках дикобраза. Она посмотрела на меня, на ее серебряном клюве висел кусок требухи.
– Домой?
– каркнула она с надеждой.
Я ответил вслух:
– Сегодня я сплю и ловлю рыбу. Что-то съесть, что-то засушить. Я не планирую снова путешествовать голодным. Три дня отдыха и еды, и мы продолжим наше путешествие.
Мудрее будет выбрать себе камень и начать сейчас.
Я замер в тишине у костра. Я знал, что советовал волк.
Я собираюсь домой. Не в камень.
Фитц. С давних пор мы знали, что когда-нибудь до этого дойдет. Как часто мы мечтали вернуться сюда и вытесать нашего дракона? И вот мы здесь, время пришло, и, возможно, у нас хватит времени и сил сделать это. Я не хотел бы застрять в камне, как Девушка-на-драконе.
Я сформулировал жесткую мысль и произнес ее вслух:
– Не думаю, что наше время пришло. Я не стар. Только устал. Немного отдыха и...
– Домой?
– настойчиво спрашивала Мотли.
– Пчелка! Пчелка! Пер! Шут! Лант! Спарк!
– Лант погиб, - сказал я ей резче, чем хотел.
Волк заговорил жестче:
Продолжай упрямиться и ты умрешь. И я с тобой.
В моем сознании все похолодело.
– Идем домой!
–
– Скоро, - ответил я ей.
– Сейчас, - парировала она.
Она оторвала еще кусок потрохов дикобраза. Он обмотался вокруг ее серебряного клюва. Она ловко стащила его лапой, взяла поудобнее и быстро проглотила. Затем она почистила клювом перья, иссиня-черные и алые.
– Прощай, - добавила она и поднялась в небо. Я удивленно смотрел ей вслед.
– Лететь очень долго!
– крикнул я. Знала ли она, где мы находимся?
Она облетела вокруг каменоломни, низко проносясь над забракованными камнями и грудами каменных осколков, давным-давно оставшимися здесь после работ. В нижнем конце находился водоем с дождевой водой. Она пролетела над водой, и я побежал за ней, следя за ее полетом, она летела прямо в Скилл-колонну. Я боялся, что добегу и увижу разбившуюся птицу. Но она без помех исчезла.
– Я не знал, что она может это делать, - сказал я.
– Надеюсь, она выйдет невредимой.
Это не первый ее проход через камни. И у нее Скилл на клюве.
И правда.
Я не мог помочь ей, но мое сердце сжалось от того, что я могу никогда не увидеть ее больше. Я напомнил себе, что у меня был план путешествия. Я несколько раз сходил за дровами. Я зажарил кости дикобраза, чтобы они растрескались, и я смог достать костный мозг. Затем пришло время рыбалки. Я уже довольно давно не ловил рыбу руками. Я пошел к реке и нашел место, где можно лечь на живот, и где пышные заросли затеняли голый берег, и моя тень не падала бы на воду. К моей радости, я хорошо помнил, как это делается, к еще большей радости я поймал две чудесные жирные форели. Я проткнул их жабры изогнутым ивовым прутиком и оставил в воде, пока не был вознагражден еще двумя. Две съесть вечером, а две закоптить или засушить в дорогу. Я почувствовал глубокое удовлетворение.
Ты уверен, что «не помнишь» ничего из того, что советовал тебе Верити?
Я неправильно вошел в камень, а потом снова вышел. Я не помню наш переход.
Ты был в глубинах Скилла. Верити нашел тебя. Он сейчас там крупная рыба, которая плавает в очень глубоких течениях. Он сказал, чтобы ты создавал своего дракона и не откладывал. Король Шрюд тоже там был, меньше и слабее. Чейд был с ними. Они пожелали тебе успехов в твоих усилиях.
Я ответил после паузы:
– Я этого совсем не помню. Я искренне хочу вспомнить.
Я запомнил это для тебя. Он предупреждал, чтобы ты не откладывал. В тот раз он почти потерпел поражение. Если бы ты не привел с собой Кеттл, и если бы она не была тем, кем и чем была, то был бы один наполовину законченный дракон и мертвый король. И, возможно, островитяне до сих пор удерживали бы Баккип.
У нас нет таких высоких целей, как у него.
Только твоя жизнь. И моя.