Судьба вампира
Шрифт:
— Напротив, этого хватит. К тому же есть свидетель. О чем мы с вами вообще говорим? Ах, да, о девушке… — Антон Варга провел карандашом по тыльной стороне ладони, не сводя с писателя глаз.
Виктор знал, что он внимательно следит за каждым его движением, и если бы писатель вдруг надумал наброситься на него, то не успел бы и со стула встать, как оказался бы придавленным к полу огромной тушей полицейского.
— Зачем?! Зачем мне понадобилось убивать этих ребят? Я ведь даже ни разу их не видел!
— На самом деле
Этих парней многие недолюбливали. И, вполне возможно, кто-то из тайных ненавистников взял да и «заказал» их.
— Это сумасшествие… Так вы договоритесь до чего угодно!
— Это лишь предположение. Но я его вполне допускаю.
— А как же Анна? Как быть с ней? — без надежды в голосе спросил писатель.
Варга подумал и сказал.
— Вы с ней спали?
— Что?
Перед глазами писателя пронесся калейдоскоп воспоминаний, но ни в одном из них он не увидел секса с юной незнакомкой. Да, свое влечение к ней он помнил хорошо. Странное чувство, тонущее в океане боли. Сильное чувство. Оно способно было превзойти и шок, и оцепенение. Но не в этот раз. Ибо в этот раз оно не имело никаких последствий.
Вы с ума сошли? Она мне в дочери годится! Да и к тому же, как я мог с ней спать, если был сильно ранен? Даже если бы я и захотел, то просто физически не смог бы.
— Не похоже, что вы были серьезно ранены. Ходите вы бодро, соображаете быстро. Обычно жертвы автокатастроф ведут себя иначе, — призрак улыбки скользнул по лицу Варги, расколов его пополам. — А если она была несовершеннолетняя?
Виктор стиснул зубы. Но не от боли, нет, а чтобы остановить себя и не дать оскорблению слететь с языка.
— Я не знаю, что со мной произошло ночью, но вчера боль была во всем моем теле. Я еле ходил. Голова моя была в крови, а ребра, кажется, все были переломаны. Теперь я чувствую боль только здесь, — он указал рукой на кадык.
— Интересно, и что же поспособствовало вашему чудесному выздоровлению всего за одну ночь?
— Говорю вам, я не знаю!
Наконец, прозвучал вопрос, которого писатель боялся больше всего.
Рано или поздно Варга все равно спросил бы его об этом. Действительно, почему на его теле не осталось никаких следов столкновения? Как так получилось, что всего за одну ночь увечий и ран, полученных им во время аварии, не стало? Что произошло с ним этой ночью?
Если бы он мог ответить на этот вопрос, то снял бы половину своих же собственных сомнений. И уж наверняка ему было бы что сказать в свое оправдание. — Не знаете…
— На ее машине должны остаться повреждения, — вспомнил Виктор. — Вы осматривали ее?
— Там ничего нет. Крыло помято с правой стороны, но такое повреждение не тянет на описанную вами аварию.
— Не может быть, — прошептал писатель, опуская
— Такие вот дела, — Варга отложил в сторону блокнот. Писатель заметил, что вместо записей на белых полях он оставил лишь несколько вертлявых чертиков.
— Вы говорите, что ничего не помните, и тут же утверждаете, что не убивали. Как такое может быть? Если вы действительно были в трансе, то в нем, в этом состоянии, вы спокойно могли убить, — маленький карандаш в огромных руках копа смотрелся комично.
— Я спал всю ночь в своем номере, — выдохнул Мурсия, — Это мой окончательный ответ.
— Ложь!
— Что вы хотите? Чтобы я сознался в том, чего не совершал?!
«О, черт, если бы я так хреново себя не чувствовал, я закатил бы здесь форменный скандал!», — подумал Виктор, — «Неужели они не знают, кто я?»
— Я Виктор Мурсия, — по слогам произнес писатель. — Понимаете?
— Вы слышали обо мне? Я написал и продал столько книг, сколько вы не прочитали за всю свою жизнь! Многие знают маршрут моего пути, и как только кому-то из них станет известно о моем местонахождении, здесь будут толпы журналистов!
Пауза, которую выдержал Антон Варга, прежде чем ответить, не подчеркивала почтение или восторг. Она скрывала куда более прозаические чувства, отдающие откровенным пренебрежением и даже злостью.
— Хотите услышать честный ответ?
— Разумеется.
— Лично я искренне считаю ваши книги полным дерьмом. А литературу, жанр которой вы представляете, макулатурой. Ну а вас… — Варга жевал язык, подыскивая нужное слово. — При всех ваших рыгалиях и премиях… бракоделом и дешевым халтурщиком. Так что зря вы тут распинаетесь передо мной. Для меня ваше имя — пустой звук! Не важнее имени очередного туриста, следующего проездом в Ариголу.
У Виктора отвисла челюсть. Он примерно представлял, как выглядит его лицо, на котором отпечаталось наивное недоумение вперемежку с возмущением. Такое выражение он часто характеризовал про себя как «маска идиота».
— Правда, моей жене ваши книги очень нравятся. Она даже мечтала когда-нибудь взять у вас автограф. Теперь у нее есть шанс, ведь вы наконец-то посетили нашу дыру, — улыбка Варги превратилась в выжидание, а самоуверенность в издевательство. И Виктор отметил про себя, что это было именно то выражение, которое наиболее подходит его лицу.
— Скажу вам по секрету, мистер Мурсия, — коп пристальнее вгляделся в лицо писателя. То ли искал на нем синяки и ссадины, то ли пытался подавить очаги последнего сопротивления.
— Здесь вы — никто.
Запомните это хорошенько. Здесь вас никто не вытащит просто из-за того, что вы известная личность и пользуетесь покровительством каких-то там высокопоставленных чиновников. Да и общественность не примет вашу сторону. У местных домохозяек есть куда более важные дела.
— У меня нет таких знакомых.