Судьба-волшебница
Шрифт:
– Это я так, образно, – хмыкнула Ирка и замолчала. А я до утра подвергала свой мозг серьезной перегрузке: размышляла о словах подруги и самом Левандовском.
«Вот уж чушь, – думала сердито. – Никого он прихлопывать не собирается». Но против воли всплывали кое-какие неутешительные детали. Один пистолет чего стоит. Есть еще милая привычка: проникать без приглашения в чужие квартиры. А мордобой?
Утром я проснулась в скверном расположении духа. Оно лишь усилилось, когда я застала обоих гостей в кухне.
– Привет, – буркнула я, устраиваясь за столом.
Когда Ирка ненадолго скрылась в ванной, Левандовский заявил:
– Твоя подруга меня соблазняла.
– И на что жалуемся? – разулыбалась я.
– На ночь, которая прошла впустую.
– Ты оказался крепким орешком? А с виду не скажешь.
– Милая, у меня нет желания вызвать у тебя чувство ревности. – Его улыбка была сродни моей. – Будучи стопроцентным поляком, я ценю в отношениях доверие.
– Да, Стася говорила, это ваша национальная черта.
– Наша, милая, наша. Но доверие и доверчивость – не одно и то же. Твоя подруга выходит ночью попить воды, разыгрывает целую комедию…
– И в результате вы пьете мартини, – подсказала я.
– Точно. Вопрос, зачем ей это надо?
– Вариантов много. Например, ты ей нравишься. Или ей нравится мартини, но пить в одиночестве она считает неприличным. Кстати, она утверждает, что ты – «мутный тип», и я не могу с этим не согласиться.
– То есть она настраивала тебя против меня?
– Так же точно, как ты сейчас настраиваешь меня против Ирки. Любопытно, зачем вам это нужно?
– Отлично, продолжай размышлять над этим.
Он поднялся и направился к входной двери.
– Гад ты, ясновельможный, – не удержалась я.
– Временами – да, – согласно кивнул он с самодовольным видом. – По городу не болтайся, затаись у Стаси. Приеду, как только освобожусь. Кстати, кто такая Орлова Зоя Федоровна? – вдруг спросил он.
– Понятия не имею, – ответила я, ненадолго задумавшись.
– То есть от Германа ты это имя никогда не слышала?
– Так речь о тете Зое, что ли? – озарило меня. – Сестра его матери. Живет где-то в области, сейчас приехала, чтобы родню поддержать… А почему ты спрашиваешь?
– Месяц назад Герман купил квартиру на ее имя.
Я пожала плечами:
– Наверное, она решила перебраться ближе к сестре. Герман ее, кстати, не очень жаловал, однако мать, должно быть, настояла. Не знаю, что это за квартира, но вряд ли у тети Зои были на нее деньги.
– Заботливый сын, – усмехнулся Левандовский и ушел, оставив меня гадать, что все это значит.
– О чем шептались с поляком? – спросила Ирка, присоединившись ко мне.
– Так, ерунда…
– Не хочешь говорить?
– Вот уж глупости. Герман тетке квартиру купил месяц назад. Помнишь тетю Зою?
– Конечно, помню. Мы ее прозвали «широка страна моя родная», весила
– Наверное, если Левандовский говорит.
– Откуда он про квартиру узнал?
– Понятия не имею. Вернется, спроси, если очень интересно.
Ирка ничего не ответила, но задумалась. Разговор у нас не клеился, новости мы уже обсудили, а воспоминания были не ко времени: двое из друзей детства сейчас в морге, один в тюрьме, выходило как-то безрадостно.
Я завалилась с книжкой на диван, испытывая чувство неловкости перед подругой. Но Ирке, похоже, было все равно, она взяла журнал, который я купила, чтобы в поезде скоротать время, но вряд ли читала, страницы не переворачивала. Должно быть, размышляет о своей дальнейшей жизни. Оно и понятно.
Наконец появился Левандовский. Я от радости едва не бросилась ему на шею. Узнав, что мы уезжаем, Ирка вызвалась отправиться с нами, но ясновельможный довольно сурово заявил:
– На твоем месте я бы без особой нужды по улицам не болтался. – И, подхватив меня под руку, покинул квартиру.
– Надо было ее с собой взять, – заметила я. – Сидеть в четырех стенах не очень-то весело.
– Мало мне тебя, еще возись и с ней? Заявляю сразу: только за деньги, причем немалые.
– Стася утверждает, что поляки щедры и великодушны.
– В моем случае произошел генетический сбой. Поторапливайся, нам еще кота искать.
– Казимирович опять смылся?
– Я бы на месте бабки его кастрировал.
– Она говорит, никак нельзя. Может, она и в нем польскую кровь обнаружила?
– Он вроде британец.
– Зато красавец. Следовательно, поляк. Опять же, родителя Казимиром звали… А куда мы едем? – сообразила спросить я, когда «Гелендваген», управляемый Левандовским, удалился на весьма значительное расстояние от моего дома.
– Посмотрим, что за квартиру купил твой Герман.
– Будь добр, не называй его «моим», – скривилась я. – Не стоит тыкать девушке в нос ошибки юности.
– А он точно ошибка?
– Конечно.
– Езус Мария! А еще говорят, старая любовь не забывается!
– Если ты настаиваешь, попробую влюбиться в него еще раз, – съязвила я.
Ясновельможный тут же нахмурился:
– Лучше в меня влюбиться попробуй.
– Вот еще. На ответное чувство рассчитывать не приходится, а тратить время впустую мне уже надоело.
– Мое сердце переполняется любовью к тебе, – расплылся он в улыбке.
– Да? Тогда подумаю.
Нужный нам дом находился в промзоне, совсем рядом химкомбинат. Жилье здесь строили лет шестьдесят назад, правда, выглядело оно совсем неплохо: крышу поменяли, фасады покрасили. Почти наверняка живут тут преимущественно пенсионеры, молодежь в такое место вряд ли поедет добровольно, если только запросят совсем копейки. По соседству ни школы, ни детского сада, ни парка, где можно было бы погулять с ребенком. До остановки тоже далековато.