Судьба Застолья
Шрифт:
Чего не ожидали увидеть водитель с инкассатором, так это того, что сопровождать Боярина на свидание с коллегами будет никто иная, как Маргарита Николаевна – директор универсама, получившего от инкассаторов прозвище «Детский сад».
У Шубы – так вообще глаза на лоб полезли. Впрочем, он тут же овладел собой, вспомнив, что в этом мире инкассатор Терентьев и директор универсама Маргарита Николаевна постоянно пересекались по, так сказать, служебной необходимости, что именно рядом с «Детским миром» получил травму Боярин, и очень переживавшая по этому поводу директорша, и раньше приходила навещать пострадавшего. Но помимо
Вчера вечером, благодаря воле Вышнего, живчики Боярин и Марго и вместе с ними Фуфел и Борисыч, были извлечены из Застолья, вновь превратились в пластилиновые фигурки и заняли место в композиции «Пикник у муравейника». При этом, как догадывался скульптор Шуба, в жизнь оригиналов этой четверки добавились чувства и память своих копий. И что со всем этим делать?
Кажется, этот или похожие вопросы вертелись на языке у всех, но никто не мог их сформулировать и озвучить.
Шуба с Фуфелом – искрящиеся радостью, по очереди обнялись с Боярином и поцеловали ручку Маргарите Николаевне. Были произнесены какие-то типично-бодрые вопросы о здоровье и такие же типично-бодрые ответы… Все – как-то машинально… У Костикова мелькнула мысль, что даже в том случае, если бы Боярин вдруг сказал, что жить ему осталось всего три дня, то и Фуфел, и Маргарита Николаевна, и он сам не восприняли бы эту информацию, как должную, и продолжали бы банально спрашивать-отвечать.
Сейчас каждого, в том числе и Боярина, в первую очередь интересовало не его здоровье. Костиков подумал, что если обобщить все невысказанные до сих пор вопросы в один, то он оказался бы классическим: «ЧТО ЭТО БЫЛО?» На этот вопрос Шуба мог бы ответить вполне доходчиво и с подробностями. Но вот «КАК?» и «ПОЧЕМУ?» ко всему был причастен именно он, Шуба – Серега Костиков не знал и даже не догадывался. Поэтому он считал, что и на первый вопрос самым разумным ответом будет: «НЕ ЗНАЮ!»
В беседке, куда Маргарита Николаевна привела инкассатора Петра Терентьева на свидание с друзьями-сослуживцами Фуфелом и Шубой, повисла пауза.
– А если – по пятьдесят? – прервал молчание Фуфел, извлекая на свет божий фляжечку. – Мне-то нельзя, – рулидзе, но можно ли больному…
– Не больному, а выздоравливающему! – Маргарита Николаевна резким движением вырвала у Фуфела фляжечку и, не успел тот глазом моргнуть, как свинтила с нее крышку, коротко, по-мужски выдохнула и присосалась к горлышку.
– Браво! – прокомментировал Шуба.
– Э! Э-э… – воздел руки Боярин. – А болезному-то!
– Спокуха! – оторвалась от емкости директорша «Детского сада». И, передавая ее Боярину, уверенно произнесла:
– Лично я ни разу в жизни не слышала, что пятьдесят капель алкоголя могут повредить чьему-то здоровью.
– Золотые слова, – покивал Шуба, наблюдая, как Боярин принимает коньяк и пьет маленькими глоточками. – Мне-то оставь! Я-то не за рулем!!!
Но и он выпил не больше болезного, закусив сочным апельсином.
– Ну, а теперь, – глубоко вздохнул Шуба, – мне надо вам кое-что сказать. Вы, главное не перебивайте.
Прототипы бывших живчиков мгновенно обратились в слух, Фуфел даже апельсин перестал жевать.
– В последние несколько дней каждый из нас и еще несколько человек могли видеть,
– Мы так же не узнаем всех целей, ради которых этот эксперимент был поставлен. Но он был не напрасен и очень своевременен хотя бы потому что, благодаря ему, наш дорогой Боярин вышел из комы и идет на поправку.
– Да! – выдохнула Маргарита Николаевна и приложилась к фляжке.
– Более того, – продолжил Шуба, когда фляжка опустела. – Мы с вами, а так же еще несколько человек, благодаря этому чудесному эксперименту… – он попытался вспомнить слово, произнесенное Борисычем накануне, но не вспомнил. – Нам с вами довелось обогатиться, что ли, яркими ощущениями. Я бы сказал, прекрасными ощущениями. Думаю, вы почувствовали это особенно сильно вчера вечером, ведь так?
– Точно так! – округлил глаза Боярин. – Вчера, ближе к отбою, я вдруг почувствовал… – он перевел взгляд на Маргариту Николаевну.
– И я! Я тоже почувствовала! Только я не знаю, как это объяснить словами…
Все посмотрели на Фуфела, он же, глядя только на Шубу, слегка отупело произнес:
– Любка Скоросчётова. Кто-нибудь из вас знает Любку Скоросчётову?
В это время в кармане у Сереги Костикова зазвонил мобильник.
– Алло, Костиков, это ты, Костиков? А это я, Костиков! Надеюсь, сейчас-то я тебя не разбудила? Я тебе вот о чем хочу рассказать…
Шуба, молча, потянул мобильник водителю. Фуфел приложил ее к уху, и через несколько секунд глаза его округлились, как недавно у Боярина.
– Люба, это ты?
В то время, пока Серега Костиков после полученной травмы поправлял здоровье, у начальника инкассации Александра Петровича Матвейчикова появился новый заместитель – Ренат Гарипов. Нормальный мужик, с которым Костиков, так же как и, в свое время с Петровичем, работал на одном маршруте. Были времена, когда они вдвоем с Ренатом и на рыбалку, и за грибами выбирались, а потом вместе учились в финансовом техникуме. Только Шуба, закончив его, палец о палец не ударил, чтобы начать карьерный рост, в отличие от Гарипова, который, собственно ради карьеры в техникум и поступал. Да и ради бога – Костикову даже лучше было, когда среди руководства есть люди, с которыми он, можно сказать, на короткой ноге.
– О, Шуба, привет! – встретил Костикова заместитель начальника, когда тот вместе с Фуфелом и Гаврилычем, отчитавшись о проделанной работе и сдав оружие, вышел из комнаты дежурного. – Ты-то нам и нужен.
– Ренат, приветствую! – пожал Шуба протянутую руку. – Нам? Если по поводу выйти сегодня во вторую смену, то я – пас. Договорился с мужиками на Москву-реку со спиннингами махануть. На вечерку.
Он и в самом деле подумывал наконец-то выбраться на рыбалку, правда, в одиночестве. Погодка радовала, да и у щуки как раз должен был начаться посленерестовый жор. Правда, официально ловить рыбу на спиннинг в это время было запрещено. Но все прекрасно понимали, что правила эти давно устаревшие, на самом деле не имеющие под собой грамотного научного обоснования, поэтому, как спиннингисты ловили рыбу в мае, так и продолжали ловить. И Костиков не был исключением.