Судьба. Книга 3
Шрифт:
— Ну и пусть! — не сдавался Клычли. — «Побольше!» Да те, кто к ним в джигиты идёт, ни винтовки заряжать, ни стрелять из неё не умеют! В первой же стычке погибнут бесславно!
— Да, — согласился Сергей, — погибнут. И самое печальное, что погибнут в основном не те, кому следует погибнуть. Тут уж, брат, ничего, видно, не поделаешь, несмотря на все наши старания. Послали мы гонца в Чарджоу с сообщением, что при всём численном превосходстве белых они слабы с точки зрения военной, что подавляющая масса среди них — обманутые дайхане. Не знаю, как воспримут
— А нельзя ли каким-либо способом остановить тёк недоумков, что идут к белым в джигиты?
— Нет, — подумав, сказал Сергей, — по-моему, сейчас остановить их нельзя.
После продолжительной паузы, во время которой каждый был занят собственными мыслями, Клычли задумчиво произнёс:
— Всё-таки любопытные эти животные, бараны. Один сдуру прыгнет в овраг — остальные следом кидаются. Так и гибнут по-дурному.
— Ты это к чему? — спросил Сергей.
— А к тому, что наши туркмены на этих баранов похожи! Один шарахнулся в сторону — за ним сто шарахается, не спрашивая, зачем это надо.
— Не вали в один куль и серого и белого, — сказал Сергей. — Бараны это бараны, а люди есть люди. Не очень-то они кинулись на призыв ишана Сеидахмеда. А вот твои верные слова услышали, поддержали. Зачем же обижать всех без разбора?
Послышался приближающийся конский топот — кто-то гнал коня намётом. Собаки, дружно взревев, кинулись встречать, но одна за другой быстро замолкли.
— Кто-то свой приехал, — догадался Клычли, поднимаясь.
Вернулся он вместе с Берды и тотчас же пошёл похлопотать насчёт чаю и закуски.
Воспользовавшись его отсутствием, хотя в этом уже, собственно, не было необходимости, Сергей сказал:
— Парней наших, которые из Теджена прибыли, я обратно в пески отправил. О тебе беспокоился — долго вестей не было, думал: уж не попал ли ты при своём характере в лапы Эзиз-хану. От него не вырвешься…. Между прочим, всё это так в полном секрете и осталось за исключением, конечно, демонстративного перехода Байрамклыч-хана. Даже Клычли не знает, что ты у Эзиз-хана по заданию был.
— Хорошо, что не знает, — насупившись, сказал Берды, стаскивая через голову винтовку. — Знать ещё нечего — Байрамклыч-хан остался.
— Разве он не вернулся? — Сергей был неприятно удивлён. — А мне вроде ребята сказали, что все вслед за ними уйдут?
— Не мог я им всё открыть!.. Дело такое, что каждая травинка, не вовремя под ногу подвернувшаяся, могла помешать! Они тебе про письмо Ораз-сердара сказали?
— Сказали, но… запоздала весть. Послушай, ты сам видел это письмо?
— Как я мог видеть, если его Эзиз-хан получил!
— И как Байрамклыч-хан читал его, тоже не видел?
— Тоже не видел! — Берды начал сердиться. — В чём дело?
Сергей медленно погладил свои рыжеватые усы.
— Не нравится мне это, брат, шибко не нравится, — вот в чём заковыка.
— Зачем не нравится?
— Не очень я верю этому Байрамклыч-хану, Берды. Как бы не получилось так, что, проводив
— Я не думаю! — возмутился Берды. — Если бы остаться хотел, нас бы продал — доверия больше от Эзиз-хана!
— Так-то оно так, — сказал Сергей, — да кто, брат, знает, где больше доверия, а где — меньше.
— Сергей! — с вызовом сказал Берды, голос его звучал непримиримо. — Я воевал с Байрамклыч-ханом, вместе с ним на пули шёл, на сабли шёл! Пока своими глазами не увижу, что он предатель, ты об этом, пожалуйста, молчи, ладно? Мы с тобой друзья, но ты не говори плохого о Байрамклыч-хане! Если на белую овцу сорок раз скажешь: чёрная, — она почернеет. Хочешь, я в Иолотань поеду? Когда Байрамклыч-хан к Эзизу шёл, он свою жену в Иолотани оставил — я съезжу, узнаю, предатель он или нет, хочешь?
— Только и дел у нас сейчас, что к ханским жёнам ездить! — Сергей доверительно положил руку на плечо Берды. — У нас более важные дела есть. Белые натащили в Мары чёртову уйму оружия. Его на арбах целыми караванами увозят Бекмурад-бай, арчин Меред и им подобные. Себе бы везли — ещё полбеды, но они сплавляют оружие в Хиву, Джунаид-хану. Дурды с ребятами сейчас снова оседлали хивинскую дорогу, возле неё в песках прячутся. Не хочешь помочь им?
— Помогу, коль надо! — дёрнул усом Берды. — Наверно, ни разу ещё не отказывался! Ты мне, Сергей, расскажи, какое сейчас вообще положение у наших?
— Положение, брат, невесёлое, — сказал Сергей, — как говорят, хуже губернаторского. С чего и начинать-то не знаю.
— С начала начинай, — посоветовал Берды, пряча улыбку.
— Тут, брат, не поймёшь, где оно, это начало, — вздохнул Сергей, — со всех концов света на страну нашу навалились гады! Сам посуди: на Украине — немцы свои порядки наводят, на севере, в Мурманске — французы, американцы войска высадили, на Дальнем Востоке — японцы безобразят, на Кавказ — турки лезут, у нас тут — англичане больше стараются.
— Ого! — сказал поражённый Берды. — Сила, однако!
— Вот тебе и ого!.. Англичане нам, брат, здорово вредят. В Фергане подняли басмачей, вооружили их. Эмиру Бухарскому и Джунаид-хану оружие суют без счёта — всё это на нас оружие. По их же указке атаман Дутов кулацкое восстание на Урале поднял, Оренбург захватил. Смекаешь, чем это пахнет? От хлебной России Туркестан отрезали! И чехи ещё, пленные, взбунтовались, в Семиречье своё царство устроили. Словом, как у нас говорят, куда ни кинь, кругом клин.
Берды сдвинул тюбетейку с макушки на лоб, почесав затылок. Он был явно обескуражен услышанным и пытался понять что к чему. Клычли принёс чай, миску в шурпой, подсохший чурек, но Берды даже не притронулся к ним. С сомнением поглядев на Сергея, он спросил:
— Если столько врагов против нас идёт, зачем напрасно сопротивляться? Есть у нас сила, чтобы победить их?
— Сто мышей ещё не лев, хоть и зубы у них остры, — ответил Сергей, наливая в пиалу чай. — Есть у нас сила, Берды, могучая сила!