Судьба
Шрифт:
Тем временем Херек и Хела отведут Сэйрел к старейшинам города. Когда Херек спросил, как они докажут право девушки на престол и происхождение, она показала кольцо.
— Это кольцо моей матери… и ее матери до нее. Оно принадлежало всем женщинам в нашем роду на протяжении столетий. Это главная печать Кипреса.
Даже Хела удивилась.
— Я же велела тебе ничего не брать, — с укором сказала она.
— Я — законная королева Кипреса, Хела. Это кольцо было снято с руки моей матери только после смерти. А так она всегда носила его. Мне очень не нравилось, что приходилось его прятать. Но с этого вечера я буду носить его,
Джил накрыл маленькую ручку Сэйрел огромной ладонью. Присутствующие почувствовали, что этот жест очень символичен.
— Ты будешь носить его много десятилетий, Сэйрел. А если тебе когда-нибудь потребуется помощь Таллинора для защиты твоей короны, я тебе ее обещаю.
Все были тронуты его словами. Кайрус молча покачал головой. Лорису никогда бы не пришло в голову образовать союз двух стран, а его сыну это удалось сделать одним простым гордым заявлением. Из этого странного колеса судьбы, которое теперь поворачивалось, могут родиться великие дела.
На Джила Сэйрел произвела впечатление с первой встречи. Она была так молода, но, тем не менее, сразу же становилось ясно: ее готовили стать монархиней, и подготовка оказалась безупречной. Она держалась по-королевски, все эти манеры казались в ней естественными и впитавшимися в кровь. Джил даже позавидовал ей, ведь девочка знала о своей судьбе с рождения. Если бы только он сам понял, что ему предначертано судьбой! Если бы он знал отца с рождения, то он уже был бы гораздо лучшим королем для Таллинора. Но сейчас не было времени думать об этом. Люди вокруг него, которые оценили данную клятву, придали сил ему самому.
Теперь они оказались у границы города. Здесь было гораздо тише, чем ожидала Хела.
— Сколько у нас времени? — спросила она, преднамеренно не глядя на Кайруса, но все эти странные и грозные дни с того самого утра, когда она проснулась рядом с ним, она чувствовала восхитительное тепло, стоило ему лишь начать отвечать.
Даже в этой ситуации, чреватой опасностью, Хела восхищалась его голосом, его прямым взглядом, тем, как он переносил вес высокого тела с одной ноги на другую. Внезапно ей показалось, что все в этом человеке превосходит любые черты всех других. Она прекрасно понимала, что это — ее личное восприятие. Лишь полное любви сердце видело его таким идеальным. Но служанка королевы ничего не могла с собой поделать. Казалось, одно его присутствие держит ее под контролем, что даже немного раздражало. Ведь Хела всегда была сильной и независимой женщиной.
Хела задумалась на мгновение, производит ли сама такое же впечатление на него. Она сомневалась в этом. Кайрус ни разу не упоминал их ночь любви после утра в Илдагарте, и не демонстрировал ей никакой особой нежности, хотя она очень внимательно следила за всеми нюансами. Каждая его улыбка напоминала тысячу источающих аромат цветов, падающих к ее ногам. Если Хела и вызывала у него какие-то эмоции, он этого не показывал. Больше всего ее раздражала его отстраненность. Хотя именно это в первую очередь и привлекло. Кайрус держал глубоко в себе свою израненную душу. Тем не менее, в ту ночь Хеле удалось к ней подобраться, и она считала, что на самом деле помогла ее чуть-чуть подлечить.
Хела повернулась
Кайрус чувствовал крайнюю степень нервозности в этой маленькой группе. Казалось, все, за исключением Рубина, считали, что идут на верную смерть.
— Херек, ты помнишь песню отряда «Щит»? — спросил он.
Херек нахмурился.
— Да, сир, конечно.
Кайрус улыбнулся:
— Тогда спой ее, все десять куплетов и припев между каждым, а когда закончишь, иди за нами.
Херек улыбнулся, как и Джил, который тоже хорошо знал эту песню.
— И вот еще, Херек, — добавил Кайрус с иронией в голосе. — Я прикажу тебе вернуться назад на корабль, если ты не прекратишь называть меня «сир».
Прайм-офицер кивнул.
— От старых привычек трудно избавиться, — признался он. — Я очень рад, что ты вернулся.
Двое мужчин ударили ладонью о ладонь, как было принято у солдат Таллинора.
— А теперь идите, — тихо сказал Херек единственному человеку, которым по-настоящему восхищался. — Проложите нам безопасный путь.
Кайрус с Хелой ушли в ночь, оставив улыбающихся Рубина и Сэйрел, которым было забавно слушать Короля и прайм-офицера. Эти двое очень тихо запели песню. Зрелище и в самом деле получалось комичным.
Орлак почувствовал, как избавляется от гнетущего и тягостного присутствия Доргрила. Без предупреждения сущность поднялась вверх и покинула его тело. Молодой бог на мгновение оставался ошарашенным, но затем стал подниматься, проталкиваясь вперед в собственное тело. Наконец, ему удалось захватить его назад.
«Она это сделала! — подумал он. — Пусть боги благословят Элиссу!»
Она выманила Доргрила из уютного местечка, в котором он пристроился. Это было все, что требовалось Орлаку. Он развернулся в поисках Лаурин. Пока у него еще все плыло перед глазами, и он отчаянно пытался сфокусировать взгляд. Потом молодой бог увидел девушку. Она с жалким видом лежала в углу, из-под распахнутого халата выглядывало обнаженное тело. Это показалось ему стыдным. Он не получил никакого удовольствия при виде красивого тела и мягкой кожи.
Орлак понял, что задерживает дыхание, когда нежно запахивал сатиновый халат и снова завязывал пояс.
— Пойдем, любимая, — прошептал он. — Тебе не место здесь, среди нас.
Орлак поднял Лаурин и держал в руках, как маленького ребенка. Это был самый интимный момент их общения, и молодой бог не мог не оценить его иронии. Девушка оставалась без сознания, когда он впервые нежно поцеловал ее в губы. Она пошевелилась, и он тут же оторвался от ее губ, только секунду или две неотрывно смотрел на ее лицо.
При обычных обстоятельствах Орлак нес бы Лаурин без усилий, но сейчас он еще чувствовал себя неуютно в своем теле. Его качало, как пьяного, когда он спешил из покоев в коридор.
Орлак побежал, понимая, что Доргрил может вернуться в любой момент, он перепрыгивал через три мраморные ступеньки за раз, не представляя, куда несет Лаурин. Требовалось вынести ее из дворца, попросить кого-то забрать у него ее безвольное тело и спрятать.
Кайрус с Хелой старались идти спокойно, но сердца у обоих бились учащенно: у Хелы — от страха, у Кайруса — от возбуждения. Внезапно он снова почувствовал себя прайм-офицером и, не думая, взял ее за руку и прошептал: