Судьбы, как есть
Шрифт:
Шли дни. Море не баловало теплой водой, но солнца хватало вполне. Через неделю отдыха Артем получает смс от старшей дочери Юли: «Мама, папа по ТВ каналу № 1 показывали экстрадицию Мормурадова из Казахстана. Смотрите», — и через час они увидели по НТВ в программе «Вести», как в Омске снимали с поезда, подозреваемого в жестоком убийстве. Его завели в автозак, а потом показали дом на 3-й Тверской-Ямской, подъезд, потом показали Ольгу, Тьерри и маленькую Лизочку. Все опять перевернулось с ног на голову, и опять валокордин, пустырник, боярышник и валерьянка. Весь день по каналам показывали этого ублюдка Мормурадова.
Артем созвонился со следователем, и тот сказал:
— Дня через три
Из сообщений по ТВ прозвучала цифра украденных денег у семьи Карделли — 20 тысяч евро. Три жизни за 20 тысяч загубил Мормурадов с подельниками. Конечно, надо еще все доказывать. Артем был доволен, что к его приезду в Москву Левков «придавит яйца» (так он ему обещал) преступника в дверях, и тот, как миленький, все расскажет и покажет. Затеплилась надежда на справедливый суд, и сразу же лезли мысли с вопросом: «За что такое ему и его семье наказание?»
И то, что они попали в рай, как сказал «Батя», окопный священник, друг Артема по Чечне, отец Киприан, и то, что только молитва за них и хождение в церковь сейчас спасет, и то, что все мы смертны — все это нисколько не уменьшало страдания Артема и Людмилы, их дочери и внучки, и тех, кто знал и любил Ольгу, Тьерри и Лизу. Жизнь разделилась на до 20 апреля 2009 года, и после.
Давний друг Артема, живущий в городе Феодосии, на Крымской улице Пелюгин Геннадий Васильевич пригласил Артема с женой на свою дачу, на шашлыки.
Артем парился в бане с мужиками. О чем-то беседовала Людмила с его женой Нелли, ходили по участку, смотрели сад, огород и как-то все-таки отвлекались от горьких мыслей. В целом поездкой остались довольны. На вечерние мероприятия, посвященные дню города Феодосия, проводимые на набережной, Людмила и Артем ехать отказались. Там был не их праздник.
Море, какое оно все-таки красивое и каким оно бывает страшным, черным в шторм. В галерее Айвазовского есть его огромное полотно — картина под названием «Среди волн». Смотришь на море, на эти волны, и вдруг, кажется, что ты действительно находишься среди них. Немного, даже жутко становится. Маринист Айвазовский написал огромное количество картин, каждое полотно — шедевр. Если те, кто побывал в Феодосии, и не посетили картинную галерею — музей Айвазовского, то значит, они не были в Крыму, они жили у моря и не могли понять его силу, мощь и красоту, не смогли почувствовать, что надо увидеть своими глазами на побережье Крыма. Конечно, мест и достопримечательностей в Крыму очень много: и горы, и пещеры, и водопады, и затухшие вулканы, старые замки, монастыри, Воронцовский дворец, «Ласточкино гнездо», бесчисленные поля виноградников, красивейшие бухты с теплой водой, отвесные скалы и причудливые камни-острова.
Было время, лет 10 назад, Артем приезжал на своей «шестерке» в Крым, и там они много поездили и повидали на побережье, от Феодосии до Ялты. Но все это было и радовало до 20 апреля. Теперь же, отдыхая в Крыму, ни Артему, ни Людмиле ничего этого увидеть вновь не было никакого желания.
В прошлом году они специально посетили дельфинарий у Биостанции, где на представлении шоу дельфинов, котиков и нерп Артем нащелкал все 36 кадров в фотоаппарате и радовался, хлопая в ладоши, как ребенок, а возвращаясь на пароходе обратно, твердо решил на следующий год свозить в дельфинарий Лизу. Но этому сбыться было не суждено.
В голове постоянно возникал, несмотря на безысходность, вопрос: как же все-таки произошло это убийство в доме их дочери? Кто открыл дверь? Как сопротивлялась Ольга? Как умирала маленькая Лиза, задыхаясь угарным газом? Что испытывал Тьерри, когда его пытали и душили, чувствовал ли он страшную боль от огня, охватывающего все его тело? Видимо, так устроен
С каким трудом Ольге Карделли давалось то, что она имела. Девочка порой сильно уставала на своей работе, а также в бесчисленных московских пробках и взаимоотношениях с клиентами. У Тьерри два года не было работы по душе, он по этому поводу страдал, тот богатый опыт и его рабочий потенциал по винному бизнесу не использовался так, как надо было, хотя бы на 50 %. Тьерри оказался прав, когда говорил:
— Россия — сильная Страна, но это и непредсказуемая Страна, Страна бюрократов и взяточников. Законы не соблюдаются. Кругом обман и «кидалово».
Правда, он нашел в этой России свое счастье — Олю. И это все минусы свело до огромного плюса, — всегда улыбаясь, заканчивал свое редкое негодование к жизни в Москве, Тьерри. Последние разы, возвращаясь из Франции, он стал говорить, что уже не очень любит еду во Франции, что на третий день после бурного общения с родственниками ему опять хочется в Москву, к себе домой, к жене и дочери. Он тащил из Франции два битком набитых чемодана тряпок, игрушек, разных подарков. Его родители ничего не жалели и покупали, и покупали подарки и для Оли, а, в основном, для внучки Лизочки, Элизы Тьерри Карделли. В целом, все было красиво, и Тьерри считал себя счастливым человеком. Он говорил, что в мире будущее за Россией. Москва — Париж, красивая фамилия, винный бизнес, машина «Лексус-350», своя квартира в центре города, жена не сидит на шее, а крутится как волчок, зарабатывает на безбедную жизнь, а он, отец Лизочки, которая обожает своего папу Ти и никогда, если он дома, без его рассказов не заснет. Он всегда старался говорить с ней по-французски, и они здорово понимали друг друга. Вспоминая все это, Людмила заплакала, ей было жалко этого доброго и безобидного зятя, который за все время не сказал ей ни одного грубого слова, хотя по-русски мог хорошо говорить и даже знал и применял порой матерные слова, но только с Артемом, которого он уважал и, наверно, любил.
Человеком Тьерри был в своем роде оригинальным во многих поступках. У него хватало терпения не обидеться, когда его обвиняли за то, что он ничего не делал для ремонта квартиры или не хотел идти в спортзал, или бассейн, когда ворчал и злился на Москву. Он знал, что его красивая жена никогда не бросит свою «долбанную» Россию и эту безумную Москву, и он утихал, успокаивался, принимал все так, как есть, и даже гордился этим. Улыбался, надевал фартук и в знак примирения брался за приготовление вкусного ужина.
— Как он мог открыть двери в 4 утра? Почему не разбудил Олю? Кто же все-таки вынудил его открыть дверь? Почему не оказал сопротивления? Ведь сколько раз я говорила ему, Тьерри, не ходи сам к соседям, не открывай никому двери ночью. Боялась, что француза всегда россияне не воспримут всерьез, это объект для обмана, кражи и лохотрона. Так все и вышло. Что же я не договорила? Что же я не смогла внушить зятю? Почему он не только не защитил семью, как мужчина, но и впустил убийцу в дом своими руками, — думала Людмила, и слезы медленно катились из ее глаз.