Судьбы, как есть
Шрифт:
— Но это Вы, конечно, утрируете, я надеюсь?
— Понимай, как хочешь, капитан, а результатов я пока не вижу.
— А мы в целях следствия не можем, даже вам, все сказать. Даже если вы полностью будете владеть обстановкой, вряд ли повлияете на следствие.
— Да хрен бы с вашими секретами, да дело бы двигалось. Чувствую я, что плохо работают оперативники и медленно делаются всякого рода экспертизы. Кто тормозит процесс?
— Никто не тормозит. Все поэтапно.
— Какие этапы, если Гарисов гуляет, а Мормурадов молчит, как рыба, и еще издевается над
— Конечно! Есть заключение.
Тогда, после беседы с Ковердовым, Артем понял, что не могут в силу своих способностей ни оперативники, ни, тем более, следователь заставить Мормурадова говорить. Как он убивал и насиловал? Как смог поднять руку на ребенка? Что творилось в квартире той страшной ночью?
Глава 4
Отчаяние. Инфаркт.
Придя домой, Артем решил начать действовать через всех своих друзей и знакомых. Как же ему не хватало сейчас Маркова и Цветкова! Уехал из Москвы Ворсенко, погиб Игорь Бутов, полковник Сайга уволился и уехал жить в Ставрополь, где и родился когда-то.
Он перебирал визитки и все посматривал на телефон Зоба. После «полетов» девяностых и ранения Фомича в 2002 году, которое он получил при нападении вооруженных бандитов на его семью в коттедже, привлекать Фомича к расследованию Артем не хотел. А когда тот, по первости, предлагал свою помощь, то, с учетом заверений полковника юстиции Левкова, Артем успокаивал его порыв включиться в ход расследования:
— Преступники известны — гастарбайтеры сверху. Сомнений нет. Факты набираются на второго убийцу. Один сидит в Бутырке, другой под контролем. Обещают наши опера и прокуратура сделать все возможное, — говорил ему тогда убедительно Артем Шмелев по телефону.
Сегодня он так бы уже не сказал.
Артем отбирал визитки, составлял список, на кого можно выйти, и обдумывал, что надо сказать. Он поймал себя на том, что следователь не только недоговаривает, но и не хочет чего-то сказать. В его взгляде Артем постоянно улавливал суету и неискренность.
Зобу он тогда так и не позвонил. Не стал Шмелев своим горем ломать ритм жизни человеку, который только и боролся с бандитами да боевиками, а в результате к нему пришли воры с оружием и хотели присвоить то, что им никаким боком не принадлежало, мало того, они чуть-чуть не лишили жизни Фомича и его жену. Разве есть в этой Стране защищенность?
Артем решил позвонить своему хорошему боевому товарищу по Афгану Садкисяну Гарику Самсоновичу, который смог дослужиться до генерала и активно трудился в конторе по борьбе с террористами, так называемый антитеррор. Что удивительно, Гарик и не знал, что случилось в семье его боевого товарища. Он возмущался, он даже ругался матом на Артема и вечером после 22 часов приехал и вошел в квартиру Шмелева. Они долго строили планы и версии. Генерал уехал, но обещал на следующей неделе вместе с Артемом ехать к следователю. Он хотел сам услышать ответы на возникшие у него вопросы.
— Генерал, все разъяснить может только Мормурадов: и то, кто там
— Только Мормурадов может пролить какой-то свет на совершенное преступление. Надо заставить его говорить. Ну, подсоедини ФСБ. У тебя же есть с ними прямая связь. Гарик, я так надеюсь на тебя, — почти умолял Артем.
Генерал долго ходил по комнате в расстегнутом кителе, мелькая туда-сюда своими лампасами, потом сказал:
— А что, если мы попробуем придать этому делу другой окрас? Версию.
— Какой?
— А такой, что подобные случаи, конечно, не такие ужасные, но тоже со смертельными исходами, случались с семьями тех, кто воевал в Чечне.
— Месть?
— Как хочешь, понимай. На этом террористы зарабатывают себе деньги. За последние полтора года, 2008 и 2009, зарегистрировано семь случаев, три раскрыты. Во всех убийство совершали гастарбайтеры, наводили их и спонсировали заказчики с Кавказа. Одну банду уже удалось раскрыть. Так что все может быть. А ты на Кавказе сколько мотался?
— Да кто я такой, Гарик?
— Ты воевал против «духов»?
— Ну, не я один, и не такая я персона нонграта, и меня никто и никогда не искал, никто не угрожал. Да и ты знаешь, как я ко всему относился. Кто по нам, в того и мы. Мы воевали не с Чеченским народом, а с боевиками. На мне нет безвинно пролитой крови. Я шел по приказу. Я офицер. На Кавказе это тоже понимают.
— И я понимаю, но мне-то как надо своих подключать? — возразил генерал.
— Кроме узбекской диаспоры, что ты можешь предложить?
— Пока не знаю. Надо обмозговать.
Тогда у Артема появилась надежда, что Гарик сможет что-то сделать.
Они побывали у следователя. Прикинули совместную работу. Но после двух последующих недель от Гарика не было никаких утешительных звонков. Дело снова заходило в полный тупик.
В начале октября Артем идет по улице Льва Толстого в прокуратуру ЦАО и встречается у входа в нее с полковником Левковым, который на вопрос: «Когда заговорит убийца», — ответил:
— А нам теперь все равно, на него и так уйма улик. Будет приговорен по полной, вышка ему, по всем статьям вышка светит.
— Это вам все равно, а я хочу знать, как все было, что произошло в квартире? Я хочу посадить всех, кто ему помогал, — возразил Артем.
— Конечно, нам не все равно, я не так выразился, но Мормурадов молчит, а на Гарисова нет ничего. Вы зайдите к Ковердову, он подробно все объяснит. Извините, я очень спешу.
Протянув на прощание руку, Левков вышел из здания прокуратуры.
У следователя через прочитанный последний допрос Мормурадова в СИЗО на Бутырской, от 21.09.2009 г. Артем еще больше убеждался в лживых и противоречивых показаниях подозреваемого.