Судьбы наших детей (сборник)
Шрифт:
Элизабет (сухо). Только не у тебя, Мартин.
Мартин. Ввод двадцать семь.
Робби (повторяет). Ввод двадцать семь. (Настраивает приборы.)
Мартин. Напряжение двадцать тысяч.
Элизабет (удивленно). Двадцать тысяч? Это же…
Мартин. Подай напряжение на катоды. (Подходит к главному рубильнику.)
Элизабет отбегает, Робби остается.
Тебя это тоже касается!
Робби нехотя отходит.
Включаю!
На фоне мерного жужжания, как и раньше после паузы слышатся три гудка.
Робби. Вот!
Элизабет (озадаченно). Странно…
Мартин. Я тоже теряюсь в догадках.
Элизабет. Надо проверить контакты и пересчитать схему.
Робби. Все двадцать раз проверено.
Мартин (Робби). Тебя здесь не спрашивают.
Элизабет (Мартину). Ты же сам говорил, что Робби за эти годы изучил установку как свои пять пальцев! Не обижайтесь, Робби, я сейчас уведу это чудовище!
Мартин. Да, да, Робби, не обижайтесь. Дело действительно не в контактах и не в схеме. И если это сигналы внеземной цивилизации, то надо решить, что делать дальше. Надо решить, как им ответить.
Элизабет. Все проблемы лучше решать на свежую голову. Там столько нас ждали — подождут еще. Когда что-то не получается — надо отвлечься, переключиться. Встретимся через десять минут.
Мартин (не слушая ее). Да, да… через полчаса… (Себе под нос.) Необходимо увеличить напряжение.
Элизабет (обернувшись в дверях). Ни в коем случае.
Мартин (задумчиво). Да, да…
Элизабет. Это самоубийство, Мартин. Двадцать тысяч — это предел.
Входит профессор Уильям Бредфорд, директор научно-исследовательского центра. Ему за пятьдесят, он крепкого сложения, держится самоуверенно. Робби кланяется, но Бредфорд не замечает этого, потому что никто не обращает внимания на Робби — такой он незаметный.
Бредфорд. Хелло, Элизабет. Хелло, Мартин. (Весело.) О чем речь? Какие двадцать тысяч?
Мартин. Билл, случилось нечто удивительное…
Элизабет. Мартин, только
Бредфорд (провожает ее взглядом). Выход в свет?
Мартин (нетерпеливо). Да… Но слушайте, Билл. Действительно случилось такое…
Бредфорд (с улыбкой, поднимая руку). Только не сегодня, Мартин, у меня еще куча дел. Завтра — большой день, как вам известно… Я хотел…
Мартин (хватаясь за голову). Да кто же вы, Бредфорд, в конце концов? Ученый или экскурсовод? Произошло невероятное событие, а вас беспокоит визит идиотской группы туристов.
Бредфорд. Я бы не сказал, что премьер-министр и генеральный директор отделения Организации Объединенных Наций — это идиотская группа туристов.
Мартин (громко стонет). О-о… (Бросается в кресло.)
Бредфорд. Не волнуйтесь, Мартин. Крепче нервы!
Мартин. Дело не в нервах.
Бредфорд. Вы и сами не замечаете, как они у вас взвинчены. Вам надо чаще бывать на воздухе. А вы дни и ночи сидите здесь. У радиотелескопа. Посылаете сигналы к звездам, отстоящим от нас на миллионы световых лет. Вот и воображаете, будто живете в другом мире. А вы стойте прочно на земле, Мартин. Обеими ногами.
Мартин. Хорошо. Постараюсь. А теперь… можно рассказать вам об этом эксперименте?
Бредфорд (с глубоким вздохом). Только побыстрей…
Мартин. Ладно. (Встает.) Опыт шестьсот двадцать четыре. Вам он известен? (Подает Бредфорду блокнот с записями.)
Бредфорд (мельком взглянув на записи). Гм!
Мартин (взволнованно). Мы получили ответ! Совершенно отчетливо: ти-ти-ти.
Бредфорд. Забавно.
Мартин. Уверяю вас. Я проверил. И не один раз. (Поспешно.) Только не говорите мне, что не в порядке схема.
Бредфорд. Но по логике вещей что-то определенно не в порядке.
Мартин. Не знаю! Понять не могу! Такого никогда еще не было.
Бредфорд (теперь задумчиво). Как излучение?
Мартин. Жесткое, гамма, двадцать шесть.
Бредфорд хмурится, подходит к контрольной панели и настраивает приборы. Мартин сверяет. Оба поглощены работой и не замечают Робби, который стоит рядом и ведет себя как третий участник научного коллектива, только что не вмешивается. Мартин хочет тронуть рычаг управления.