Судьбы в режиме танго

Добряков Сергей Валериевич

ИСКЕРОВ. Полное признание звучало бы как глупая выдумка.

ЛИТЕЕВА. Интереснее всего… Я не удивилась тому, что сейчас услышала. Я ведь думала, что у тебя в жизни случилось нечто неординарное. Что меня удивило сильнее — это история Любы Маргулис. Первый брак в вашем классе, и чуть ли не в стенах школы. И главное, Люба… С её-то выдержкой!

ИСКЕРОВ. Ну, родители Кости поженились, когда им было по девятнадцать. И уж лучше ранние браки, чем галоп по постелям. Были бы они только прочными. А Люба росла без родителей, как и я. Видимо, решила быстро создать семью.

ЛИТЕЕВА. Задача была, конечно… Хотя при её железной

воле… Сам знаешь, как она дедом командует! Хорошо, что портняжить на дому прямо не запретила. Раз уж, говорит, по-другому людям не помочь… Только не ставь на постоянную коммерческую основу.

ИСКЕРОВ. Ну да… Внимание обратит и власть, и ещё кое-кто.

ЛИТЕЕВА. Как они прошлые годы пережили?.. Правда, я Димку сберегла! В тех же, в блокадных-то условиях…

ИСКЕРОВ. С Лазарем Соломоновичем Костя сразу нашёл общий язык. Вообще он… Людей всегда щадил, даром что через эти шуточки… А себя — нет. О его подвиге и гибели… Помнишь, газеты трубили? (Не сразу.) Я вот выжил после такой раны. А когда медкомиссия сжалилась и меня демобилизовали, я ведь огорчился… Гитлеру голову вот-вот оторвут. Мечта всей жизни сбывается, а я? Но… вернулся, дела устроил… Чувства в прошлом. Они отгорели. А у тебя точно так же. Между тем жить надо. Друг друга мы, кажется, поняли. Что, если попробуем именно… Именно…

ЛИТЕЕВА (перебивает). Брак по расчёту? ИСКЕРОВ. На рациональной основе. Это звучит уместнее. А ещё есть Димка. Сын погибшего фронтовика и блокадный ребёнок… Ты видишь, что значит его судьба для меня. Не меньше, чем твоя, например. (Через паузу.) Вера, так как? Решаемся?

ЛИТЕЕВА. Я всё-таки старше тебя.

ИСКЕРОВ. Всего на шесть лет, прости за бестактность. Ну и что? И… однажды я это уже слышал. Только от другой.

ДИМКА (входит). Мама, Рита мне порадовалась. И мама её пришла. Поэтому я ушёл. А дядя Алёша — уже мой папа?

Пауза.

ИСКЕРОВ. Разбираемся, товарищ.

ДИМКА. А как?

ИСКЕРОВ. Подойди сюда.

ДИМКА подходит к ИСКЕРОВУ. Тот обнимает его за плечи. Ещё пауза.

ЛИТЕЕВА. Там, в шкафу, хороший костюм сохранился. Сходим к Маргулисам — Лазарь Соломонович тебе его подгонит по фигуре. Это для ЗАГСа. И все свои награды наденешь. Ясно, товарищ старший лейтенант?

Встаёт. Подходит к ИСКЕРОВУ и ДИМКЕ. Кладёт им обоим руки на плечи. Немая сцена.

ГОЛОС ИЗАБЕЛЛЫ ЮРЬЕВОЙ.

Всё пройдёт. Что прошло — не вернётся.

И разлуки приходит пора.

Может, завтра тебе улыбнётся

То, что горем казалось вчера.

Отгони же ненужные думы,

По-хорошему, милый, гляди.

Расставаясь, не будем угрюмы.

Что бы ни было — всё впереди.

Сцена 14

Осень 1990

года.

Ленинградская улица. Застройка позднесоветская, типовая. Идут ИСКЕРОВ и ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА.

ИСКЕРОВ. А знаешь, Женечка… Тогда, в сорок пятом, в сорок шестом, я так и не понял, как отношусь к Вере. Наверное, пожалел её. И главное — Димка… Я на войне привык к горю. Но видел его — сразу ком в горле. А поговоришь с ним… Скажет он что-нибудь пустяковое — и мне легче на душе.

ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Просто ты встретил счастье, которого не знал. Ждала тебя прочная опора. Что созидать — тоже нашлось.

ИСКЕРОВ. Кроме Веры, мне не понадобилась никакая другая… Конечно, Димка не Искеров по крови. Но… Когда у нас с Верой родился Саша…

Как думаешь? Разницу между ребятами я поддерживал? Пусть неосознанно.

ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Если тебе это важно… Я ничего подобного не видела.

ИСКЕРОВ. А я следил. Чтобы они знали: ко мне можно и с радостью, и с горем, и за советом… Обычные дела. Несколько лекций. Деликатная коллизия на кафедре. Сравнительно лёгкий разговор в парткоме… На руках — статья со сложным сюжетом. Очки у меня на носу от усиленных забот появились. А я приходил домой и обсуждал с Димкой или с Сашей, что в их жизни умно и как не надо. И открывалось второе дыхание. Да ты знаешь, как это было.

ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Ты их растил людьми. При этом на ноги встали они оба. И внуки у тебя, по-моему, не хуже моей Ани.

ИСКЕРОВ. Согласен. И внук Литеев, и внуки Искеровы. По мне, так неплохо они мыслят и чувствуют. Значит, не пропадут. Ну, даже дурит один из Искеровых. Со своим мотоциклетом. И то меру знает! Мой прадед юным гусаром тоже дурил будь здоров. Ничего… Дослужился до генерал-лейтенанта.

ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Со страстями надо уметь справляться…

ИСКЕРОВ. Хотя лучше не вспоминать, как я это делал в их годы… Перед тобой я виноват. Слишком долго был тюленем.

ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Чем же ты виноват? Что любил сильно и забыть не мог?

ИСКЕРОВ. Георгий был человечнее меня. Тебя жалел сильнее.

ЕВГЕНИЯ СЕРГЕЕВНА. Сколько же времени ты это перебираешь? Всю жизнь…

ИСКЕРОВ. Да, теперь уже точно всю оставшуюся.

Сцена 15

Впереди ИСКЕРОВА И ЕВГЕНИИ СЕРГЕЕВНЫ возникает юная пара. ДЕВУШКА лет 16, одетая не очень вульгарно. Рядом с ней — сухощавый и крепкий МАЛЬЧИК 14 лет.

МАЛЬЧИК. А с твоим ты уже спала?

ДЕВУШКА. Так куда мне от него? Мама морали не читает. И вообще ничего не говорит. Значит, некуда. В проститутки? Там «венеру» со СПИДом получишь — и всё.

МАЛЬЧИК. Валюта, однако. Если в отели устроиться…

ДЕВУШКА. Рэкет обдерёт. Да и менты с гебешниками стучать заставят. Мне это надо?

МАЛЬЧИК. Жалко, твой тоже малолетка. А то ты его…. За растление. Могла бы. Шантаж был бы крутой. А я типа свидетель.

ДЕВУШКА. Чтобы его пацаны нас порвали? Это если вообще на него наехать…