Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Стариков Николай Викторович

Левин.Применяется.

Вышинский.Вы ее применяли?

Левин.Нет.

Вышинский.Почему?

Левин.Из вредительских соображений.

Вышинский.Значит, вы сознательно не применяли те средства, которые обычно должны быть применяемы?

Левин.Это верно.

Вышинский.Следующий вопрос. Я хотел бы, чтобы вы уточнили — какие сердечные средства применялись в отношении Вячеслава Рудольфовича Менжинского

в последний период его болезни.

Левин.Там был дигиталис, адонис-вероналис, строфант. Все это — средства, усиливающие, возбуждающие деятельность сердца. Одновременно с этим, в этом же направлении, действовал и Казаков со своими лизатами. Одно потенцирует другое. В комбинации это все усиливается до чрезмерной для сердца Вячеслава Рудольфовича степени.

Вышинский.Следовательно, средства легальные, но их комбинация, их количество и их назначение данному больному не соответствует состоянию его здоровья, его организма?

Левин.Да. У Вячеслава Рудольфовича был огромнейший инфаркт, который вместо мышц сердца оставил рубцы.

Вышинский.И в этих условиях...

Левин.Нельзя было давать таких сильных средств.

Вышинский.А вы давали?

Левин.Да.

Вышинский.Опять-таки в преступных целях?

Левин.Конечно.

Защитник Брауде (к Левину). Сообщите, пожалуйста, некоторые краткие биографические сведения.

Левин.Я скажу очень кратко. Родился я в 1870 году, в бедной мещанской семье. С 14-ти лет должен был зарабатывать уроками, будучи гимназистом, деньги, чтобы продолжать свое воспитание и помогать семье. Окончил естественный факультет в Одессе, после этого — медицинский факультет в Москве. С 1896 года работаю врачом. Таким образом, я работаю врачом 42 года.

Брауде.Обрабатывая вас на убийство Максима Пешкова, Ягода не делал вам каких-нибудь намеков, что это убийство — не только его директива?

Левин.Он мне сказал, что дело идет о группе крупных политических деятелей, среди которых он мне назвал имена Рыкова, Бухарина и Енукидзе, которого я знал лично.

Брауде.Не связал ли он вас с одним из участников этой организации? К Енукидзе он вас не направлял?

Левин.Совершенно верно.

Брауде.Расскажите, что говорил Ягода о Енукидзе и о чем вы говорили с Енукидзе.

Левин.Это было в той беседе, относящейся к 1934 году, когда он говорил мне о Валериане Владимировиче Куйбышеве и Алексее Максимовиче Горьком. Он просил зайти к Енукидзе, который знает, что я посвящен в это дело, и хочет со мной об этом поговорить. Енукидзе также был моим постоянным пациентом. Я пришел к нему на другой день в Кремль. Он также меня спросил о том, кого я могу взять, и был очень разочарован, услышав, что я говорю только о Куйбышеве.

Он сказал: «Ну, что-ж, начинайте с этого». Он просил меня подумать о соучастнике, я сказал, что подумаю и расскажу об этом Ягоде.

Брауде.Может быть, вы конкретно суммируете те внутренние причины, по которым вы, старый врач, с 40-летним стажем, согласились на злодейские, ужасные предложения Ягоды?

Левин.Психологически я объясняю это какой-то трусостью, причем не за свою жизнь. Меня больше страшило то, что Ягода пригрозил разгромить мою семью.

Брауде.Скажите, пожалуйста, была разница в смысле методов обработки вас Ягодой между моментом, когда он вас уговаривал насчет убийства Максима Пешкова, и позднейшим временем, когда он говорил о дальнейших преступлениях?

Левин.Конечно, разница была очень большая. Он говорил сначала о том, что я совершаю нужное дело. Он говорил об этом преступлении, как об акте, необходимом для спасения Алексея Максимовича от каких-то врагов. А потом, когда я к нему пришел, он сразу заявил мне — вы в моих руках.

Брауде.Он говорил вам о том, что есть какая-то группа, которая стремится к свержению Советской власти?

Левин.Он говорил, что это очень большая и влиятельная группа.

Брауде.И с этого момента вы почувствовали, что вы связаны с этой группой, зная, что это контрреволюционная группа и что ваша судьба зависит от судьбы этой группы?

Левин.Такое сознание было, что вместе с Ягодой погибну и я.

Защитник Коммодов.Скажите, к какому времени относится ваш разговор с Казаковым по вопросу об умерщвлении Менжинского?

Левин.Это было в конце 1933 года.

Коммодов.Это было до свидания Казакова с Ягодой?

Левин.Конечно.

Коммодов.А вредительские методы в лечении Менжинского вы начали проводить после свидания с Казаковым или до?

Левин.После того, как Казаков имел разговор с Ягодой. После этого мы с Казаковым выработали план нашей вредительской деятельности, о котором я уже говорил, — о лечении сердца лизатами.

Вышинский.Подсудимый Левин, замышленные Ягодой убийства политических деятелей нашего государства носили совершенно явный, открыто выраженный контрреволюционный политический характер?

Левин.Да. Тут уже было ясно.

Вышинский.И вы не просто отнеслись к этому делу как техник, но и как политик?

Левин. Я не знаю, как вы это хотите понять, я политиком никогда в жизни не был.

Вышинский.Вы говорите, что никогда политикой не занимались?

Левин.Никогда.

Вышинский.Но действовали вы, как политический враг.

Левин.Действовал, как орудие политического врага.