Судить буду сам
Шрифт:
– Вчера привезли с растворного узла целый ковш кладочного раствора. И чтобы он не пропал, пришлось вкалывать до поздней ночи. Ну а сегодня решили сделать себе выходной – мы не железные, – не очень любезно глядя на настырного визитера, уже сердито отрезал Мельников.
На вопрос Юрия, кто может подтвердить, что он вместе с напарниками допоздна пробыл на строительстве, Антон сообщил, что это может подтвердить заказчик. Взяв у него номер телефона хозяина коттеджа, Данилин тут же, при Мельникове, позвонил заказчику, и тот, чрезвычайно удивленный подобным звонком, подтвердил, что парни и в самом деле работали допоздна.
– Правда, я уехал в первом часу, – добавил он, –
– Нет, это чистая формальность… – скучно ответил Юрий. – Обычная проверка.
Итогами поездки он был крайне разочарован. Похоже, они пошли по ложному следу, а неизвестные на «копейке» их перехитрили, воспользовавшись фальшивым номером и сумев проселками миновать посты ДПС. В конце концов, они могли быть и жителями самого Меднореченска…
Вернувшись в областное УВД, он связался со своими помощниками, которые все еще мотались в разъездах. Как оказалось, и у них результаты были более чем скромными, за исключением одного из оперов, который сумел «раскрутить» своего проверяемого на чистосердечное, угадав в нем до этого момента неуловимого домушника-гастролера. «Ну, хоть это, чем вообще ничего…» – направляясь с докладом к Чубарееву, мысленно отметил Данилин.
Генерал только что вернулся со своего рандеву к облпрокурору. Главы региональных партнерски-конкурентных ведомств в течение получаса обсуждали вопросы, связанные с расследованием резонансных преступлений, ставших достоянием СМИ. И хотя для Чубареева эта встреча едва ли могла носить фатальные последствия, все равно было мало приятного чувствовать себя в роли ответчика, причем не способного по целому ряду вопросов дать однозначный, убедительный ответ. В частности, по ДТП в Липинце, когда уже вроде бы найденный виновник оказался к этому делу непричастным. Пришлось Чубарееву разводить руками и по происшествию в Наковальском, которое продолжало оставаться предметом язвительности блоггеров в Интернете, и по взрыву «бэхи», и по вчерашнему покушению у ночного клуба…
Под конец, потеряв всякое терпение, он, неожиданно для себя самого, огласил ту же самую точку зрения, которую ему сегодня изложил Данилин: начать действовать в строгом соответствии с законом, без малейших оглядок и скидок на общественный и политический вес фигурантов этих самых резонансных дел.
– Хорошо! Давайте примем радикальные меры к тому, чтобы безобразия у нас кончились, – привычным жестом стукнув по столу, предложил он своему оппоненту. – Значит, по делу в Наковальском вы готовы поддержать обвинения в адрес сыновей господ Рогалина, Мовладова, Кысенкова, Гаджиева? То же самое – по делу в Липинце и Запрудинке. Да, наверное, по ряду происшествий и в Хомяках. А еще по целому ряду дел в самом Меднореченске… Как вы на это смотрите?
– А у вас на этот счет есть убедительные доказательства? – уже без прежнего напора и запала поинтересовалось региональное «око государево».
– Если бы я в этом не был уверен, не стал бы называть эти фамилии, – парировал Чубареев.
Теперь настал черед задуматься хозяину кабинета. Куда как легко и просто заставлять кого-то следовать букве закона! Но как же сложно и непросто сделать это самому, если вдруг выясняется, что при этом лоб в лоб придется столкнуться с целой оравой нехилых по своему финансовому потенциалу и мощи связей с федеральными структурами местных олигархов. Мало того! Приходилось думать и о возможных политических издержках, ведь все названные генералом фамилии так или иначе ассоциировались у населения с региональной политической и административной властью… Если
Постепенно «сбавив обороты», собеседники пришли к общему мнению о том, что законность должна торжествовать, но не в ущерб интересам региона. В переводе на обычный язык это означало следующее – по всем громким делам срочно найти «стрелочников», не затрагивая крупных персон.
…Доклад Данилина Чубареев выслушал молча, без комментариев.
– Ищите! – лаконично резюмировал он, давая понять, что Юрий может быть свободен.
Когда тот вышел из кабинета, генералу вдруг подумалось: не настала ли пора вернуть на свое место из ОВО «ссыльных» Колокотова и Шуманкина?
Глава 10
Очередная встреча Федора с Вадимом и Евгением Сильченко состоялась на небольшом пригородном пруду, где из-за хронического мелководья этого водоема в большей степени водились голосистые земноводные, нежели ихтиофауна, представленная мелким карасиком-горчаком. Подобную «добычу» обычно предпочитали брать или те, кому было лень ехать к более крупным водоемам, или кому было все равно, что ловить – лишь бы «шел процесс».
– Наши отморозки стали, как те пуганые вороны, – поправляя червя на крючке, сообщил Вадим, который последние несколько дней почти постоянно колесил по Меднореченску то на своей бэушной «Оде», то на «семерке» Федора. – Сейчас все уроды прижухли… Почти нигде их не видать, а если и появляются, то только с охраной. Теперь к ним подобраться не так-то просто.
– Ничего… Нам не к спеху… – жестко усмехнулся Романцов. – Не сегодня, так завтра они свое получат. Да, забыл сказать… На днях узнал, что ту стерву из областной клиники… ну, которую там все Ведьмой кличут, выгнали с работы. Отказали ей в иске к моей Людмиле и выставили из клиники с формулировкой «за несоответствие». Ну, Люся, когда вызвали в прокуратуру по поводу того, что она той шалаве мозги немного вправила, моя потребовала свидетелями сотрудников отделения, где лежала Вера. И почти все сказали: виновата Ведьма. Даже заведующий подтвердил, что Люся к нему подходила с жалобой. Ну и все. Выперли злыдню с треском.
– Ну, слава богу, хоть тут-то справедливость сама по себе восторжествовала! – откликнулся Евгений. – А то пока своими руками ее не восстановишь – хрен чего дождешься.
– Как там Лида-то? – повернувшись к нему, спросил Федор.
– Уже лучше… – вздохнул тот. – Врачи говорят, что организм молодой, на поправку пойдет быстро. Вот только сейчас понимать начал, каким же дураком я раньше был! Как не ценил своего счастья… И Лиду, случалось, обижал, и с тещей все время был на ножах. А вот теперь и думаю, что если бы в тот день Лида не пошла к ней, а сама мать почаще заходила к нам, может, ничего этого и не случилось бы?
– Знаешь, Жень, кто-то умный сказал, что жизнь не терпит сослагательного наклонения, – глядя на начавший колебаться поплавок, философски отметил Вадим. – Как бы там ни было, но вина за случившееся с твоей женой и сыном целиком и полностью лежит на этих подонках. И им прощения нет и быть не может. Вон, дядя Федя ездил в Хомяки. Там они мальчишку лет тринадцати искалечили. Представь себе: пацан съехал на обочину, дал им дорогу, а они на скорости специально его так бортанули, что он, когда падал, сломал позвоночник. Да еще и ступню ему почти отрубило. Когда стали разбираться, оказалось, что пришить нельзя – слишком все смято и раздроблено. Тут-то кого еще винить, кроме них одних?