Судный день
Шрифт:
— Что, черт возьми, возомнил о себе этот О’Коннор? — резко спросил вице-президент, когда его соединили с ЗДО Уайли по секретному каналу связи.
— Я только что узнал об этом, господин вице-президент. Могу заверить вас, что он получит дисциплинарное взыскание.
— Взыскание? Да его нужно выгнать к чертовой бабушке! Если дать волю вот таким О’Коннорам, то скоро, черт побери, мы будем приглашать Ахмадинежада вместе с его сумасшедшими мусульманскими лидерами на какое-нибудь барбекю на лужайке перед Белым домом! Он там слишком спелся с этими придурками из госдепартамента.
— Считайте вопрос решенным, господин вице-президент, — ответил ЗДО Уайли, но этого можно было и не делать. На том конце линии уже положили трубку.
22
Гакона, Аляска
Такой жестокой снежной бури здесь никто не мог и припомнить. Ледяные ветра проносились по долине реки Коппер со скоростью больше ста километров в час. О’Коннор взглянул на экран камеры слежения, и его невольно передернуло. Столбик термометра упал до отметки минус пятьдесят градусов. «Аляска — слишком жуткое место, чтобы праздновать здесь свой сорок второй день рождения», — уныло подумал он, когда центр управления ПИССАВМ содрогнулся от очередного ураганного порыва обжигающе холодного ветра.
ПИССАВМ — это Программа исследования северного сияния активными высокочастотными методами, на первый взгляд совершенно безобидный научный проект, развернутый на базе, расположенной посреди дикой природы Аляски в районе Гаконы, в 320 километрах от Анкориджа, но перечень экспериментов уже вызвал у О’Коннора недоумение. Снаружи ветер наметал сугробы вокруг 180 мощных антенн, расставленных на площади почти в пятнадцать гектаров. Каждая из них была высотой более двадцати метров, по форме напоминая вращающуюся сушилку для белья с заднего двора, но, будучи объединенными в одну антенную систему, они могли генерировать радиоизлучение ошеломляющей мощности в 3,6 миллиарда ватт.
— Метель там просто сумасшедшая.
С улицы в двери, пригнувшись, нырнул доктор Тайлер Джексон, старший научный сотрудник ЦРУ в проекте ПИССАВМ, и прошелся по центру управления, смахивая снег с вытянутого угловатого лица и рыжей бороды. Нырять в двери долговязый ученый привык еще в юношеском возрасте, но сейчас Джексону исполнилось уже шестьдесят четыре, скоро на пенсию. Он работал на Агентство уже более сорока лет, но, как и О’Коннор, не всегда соглашался с политическим курсом, установленным штаб-квартирой ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния.
— Причем разбушевалась не только метель, — ответил О’Коннор. — Иранцы только что совершили еще один пробный пуск своей ракеты «Саджиль-2».
За две недели, прошедшие после того, как О’Коннор прибыл в Гакону, между двумя мужчинами установились дружеские отношения. У обоих была серьезная научная подготовка, оба имели доступ к информации высшей степени секретности, и оба служили своей стране вопреки лишениям в тяжелых условиях Аляски.
— Взгляните на это. — О’Коннор перезагрузил снимки со
— Они проделали длинный путь за очень короткое время, — согласился Джексон. — Их следующим шагом будет трехступенчатый ракетный двигатель… после чего в зоне досягаемости окажутся такие города, как Рим и Лондон.
О’Коннор кивнул.
— На это может уйти не так много времени, учитывая их первый космический запуск, — видите вот эти детали и осколки, отлетающие от ракеты, когда она отрывается от стартовой площадки? Тем не менее уже примерно через год после него они вывели на устойчивую орбиту свой спутник.
— Вы думаете, что им помогают? К такой информации меня не очень-то допускали.
— Что им помогают, я знаю точно. Я видел доклады одного из наших агентов в Иране. Для ракет-носителей им нужна мартенситная сталь, из которой делается корпус ракеты. Это сверхпрочная низкоуглеродистая сталь, без которой нельзя изготовить легкую обшивку. В соответствии с международными соглашениями, торговля этим материалом строго контролируется, но иранцы все равно умудряются покупать ее; выходит, что кто-то им ее продает. Заготовки из медновольфрамового сплава для стабилизаторов управления твердотопливным двигателем также запрещено продавать Ирану, но каким-то образом им удается заполучить и это… вероятно, из Китая.
— А почему, собственно, вольфрамовый сплав?
— Продукты сгорания твердого топлива содержат оксид алюминия, который является чрезвычайно твердым абразивным материалом, — пояснил О’Коннор, — но иранцы сумели разработать стабилизаторы реактивного двигателя, которые выдерживают полные шестьдесят секунд горения первой ступени ракеты. Если им удастся решить проблему внешнего теплового экрана и к тому же создать ядерную боеголовку, баланс сил в мире изменится самым решительным образом.
— И вы считаете, что они уже близки к этому?
О’Коннор кивнул.
— В поступающих из Ирана донесениях сообщается, что они строят завод по обогащению урана в районе древнего города Ком, но этот завод расположен так глубоко в теле скалы, что его практически невозможно достать, по крайней мере, с помощью обычных авиабомб. У Пентагона имеется одна разработка, которую еще называют «тяжелый снаряд-пенетратор»: он несет заряд в сотни килограммов взрывчатки. На место он доставляется бомбардировщиком «Стелс», но даже этого может быть недостаточно, чтобы справиться с бронированными помещениями на большой глубине.
— Чем, вероятно, и объясняется то давление, которое оказывается на нас, чтобы ускорить эксперименты здесь, — угрюмо продолжил Джексон, — и это полное безумие.
— Что, так опасно?
— Научная часть совершенно не опробована, и только этого уже достаточно, чтобы быть осторожным.
— Попробуйте объяснить это вице-президенту.
— Ну да. Или еще какому-нибудь рвущемуся в бой начальнику из Пентагона. Вы видели их предложения по операции «Эфир»?