Судоку для убийцы
Шрифт:
Дженис хмуро взглянула на Кейт, прежде чем та сошла с лестницы.
Кейт еле поборола желание развернуться и убежать.
— Доброе утро, — сказала она с интонацией, которая, как она надеялась, должна быть у куратора.
Добавила чуточку властности, которой раньше не отличалась. В то же время улыбнулась, давая понять Дженис, что отныне они если не друзья, то, по крайней мере, вежливые люди. Дженис по таким правилам играть не захотела.
Она вынула из сумки газету и развернула
Кейт набрала в грудь воздуха.
— Полагаю, правление известило вас, что я теперь куратор и останусь им, пока не определится будущее музея.
Дженис по-прежнему ее игнорировала. Кейт сдерживалась изо всех сил. Ну что Дженис может ей сделать? По сути, она была в ее власти.
Дженис взглянула на нее поверх газеты и произнесла:
— Если ты и получила то, что хотела, то ненадолго.
Слова достигли цели.
— Дженис, я не знаю, что…
Кейт замолчала. Неважно, что Дженис ее ненавидит. Терпение Кейт лопнуло.
— Я рассчитываю, что до поры до времени вы продолжите выполнять свои обязанности. Пожалуйста, приходите на работу вовремя. И газетам здесь не место.
С этими словами, сама от себя не ожидая такого поступка, Кейт выхватила газету из рук Дженис. Сложила ее и сунула под мышку.
— И пожалуйста, постарайтесь создать в музее доброжелательную обстановку.
Кейт резко повернулась и, сознавая, что если пойдет наверх, выдаст свое раздражение, направилась по коридору в кухню.
Там она бросила газету на стол, открыла кран и стала пить воду, успокаивая пересохший рот и горло. Что на нее нашло? Профессорского терпения у нее точно нет.
За окном увидела заросший лабиринт, неухоженные клумбы. Они заслоняли солнце. И хотя кусты были вечнозеленые, среди ветвей проглядывали желтые листья.
Кейт поставила стакан и вышла через черный ход. Рядом с дверью трава была подстрижена, кто-то даже попытался подрезать самшит. Неровная, кое-как подстриженная дорожка вела к лабиринту.
Машинально Кейт пошла туда и просунула голову в заросший вход. Над ней немедленно сошлись ветви. Ребенком она часто бегала здесь, закинув голову и глядя на синее небо, а не на гравийную дорожку. Сейчас ветви образовали плотный полог, а гравий смешался с грязью.
Кейт свернула в сторону, сделала всего несколько шагов и поняла, что не сможет найти дорогу назад. Тропинки и повороты, которые знала раньше как свои пять пальцев, стали неузнаваемыми.
Она попятилась, пока не оказалась там, откуда пришла. Мысленно добавила к своему списку садовника.
На второй этаж вернулась по черной лестнице. Ей не хотелось видеть Дженис.
Оставалась в кабинете до полудня. Дверь оставила открытой, чтобы слышать, не пришел ли кто в
Ходила из комнаты в комнату. В музее царило запустение. Кейт нашла в своей сумке плитку гранолы и съела ее. Не покинула музей даже на время ленча.
Днем начала беспокоиться о предстоящем собрании. Не могла же она сказать им: что вы сделали с профессорскими деньгами? Или: где вы были в ночь убийства?
Так что она им скажет? Благодарю за то, что вы доверили мне пост куратора, хоть и ненадолго? Не хочет она быть куратором. Она хотела вернуть профессора. Кейт смотрела из окна. Добрый вечер. Я рада, что вы пришли. Нет. Ведь это они ее пригласили.
Неважно. Она просто пойдет и встретится с другими членами правления. Они расскажут ей о ее новых обязанностях. Она задаст им вопросы о бюджете. Возможно, даже узнает причину дефолта. Все будет хорошо.
Глава одиннадцатая
В шесть часов Кейт спустилась, чтобы отпереть дверь для членов правления. Удивилась, увидев, что Дженис все еще сидит за столом.
— Я всегда остаюсь на собрания, — пояснила Дженис. — Веду протокол.
— Вот как? — сказала Кейт. — Вы секретарь правления?
— Вилетта — секретарь и казначей, но сейчас она слишком больна и не может исполнять обязанности. А Джейкоб часто отсутствует. Я решила помочь.
«Еще бы», — подумала Кейт не без злорадства. В голове прозвучал голос профессора. Терпение. Она прикусила губу. Нельзя позволять Дженис провоцировать нетерпение и горячность.
Звякнул колокольчик.
Душу охватила паника. «Не сейчас, — приказала она себе. — Думай о них как о математиках». Дженис вскочила, но Кейт ее опередила.
На пороге стоял Джейкоб Доннели. Он выглядел еще более изможденным, чем на похоронах.
— Добрый вечер, мистер Доннели. Проходите, пожалуйста.
— Кати, — сказал он. — Примите соболезнования. Хорошо, что вы здесь и можете взять на себя функции профессора.
Он стал расстегивать пальто — бежевое, демисезонное.
«Не глупи, — подумала Кейт. — Сейчас осень. Все ходят в пальто».
Он кивнул Дженис.
— Будьте добры, пришлите остальных, как только они придут.
Джейкоб пошел по коридору к комнате правления.
Следующей явилась Мэриан Тисдейл в пальто цвета верблюжьей шерсти. Шляпы не было, голову обрамляли мягкие седые кудри. Таких голубых глаз, как у нее, Кейт ни у кого не видела. Казалось, они осветили комнату. Кейт поняла профессора: такую женщину нельзя не любить. Разумеется, рядом с ней у Дженис не было никакого шанса.