Судья и палач
Шрифт:
Столбик утёр вспотевший лоб рукавом.
— Только ошибался я тогда, крепко ошибался. Нас разморило на жаре, даже как-то слишком разморило. Ну, Шляпочка, он понятно: хоть и здоровый кобель, а на выпивку слабоват. Улёгся на скамеечке, шляпой своей рожу прикрыл и захрапел. Я допил, что осталось, колбасу, понятно тоже съел, чтобы наглому рыжему коту, ошивавшемуся поблизости, не досталось. Чую, вырубаюсь на ходу. Отключился. Проснулся — а Шляпочки нет.
— Может он в la toilette отошёл? — спросил Фёдор.
— Туалет наш безо всякого там «ля» в ближайших к помойке кустах, — ответил Столбик, — я там первым делом поглядел.
— Ну не знаю, пошёл твой приятель куда-то, а шляпу обронил по пьяному делу, — Толстому все эти алкоголические страдания казались сущей безделицей.
— Не, барин. Ты ж не знаешь. Шляпочка, он не всегда бездомным был. В приличный дом щенком его взяли. Потом хозявы переехали куда-то из Междуреченска, а его бросили. Он около пустого дома сидел, старую шляпу своего хозяина стерёг. Я его забрал, научил в человека перекидываться. А шляпу хозяйскую он уже третий год носит, никогда с ней не расстаётся. Сперва порвать хотел шляпу предателей, но поостыл: говорил, мол, память о прежней жизни и судьбе. Никогда с ней не расставался. Хоть в сисю, хоть — в, извините за выражение, говно, а шляпа всегда при нём была. Вот и подумал, с парнем что-то дурное случилось. Опоили нас, как пить дать, опоили.
— Ладно, пошли, поглядим на место преступления, — вздохнув, сказал Алеут, понимая, что возвратиться к убиению Скорпиона-стража всё одно не получится, — Рина, сможешь бутылку на остаточную магию проверить? И упаковку от колбасы тоже.
— Конечно, — уверенно проговорила девушка. Последние пара часов не прошли даром, она успела поглядеть заклинания по категориям и даже в блокнотике план написала, что стоит освоить в первую голову.
Для удобства девушка тоже облачилась в свободные шорты, открывающий живот короткий топик и лёгкие сетчатые тапочки.
Фёдор присвистнул: «В моё время дамы плечи открывали, а у вас круче — пупок и ноги!»
Чародейка оставила то ли комплимент, то ли критическое замечание без комментариев, и они двинулись в путь.
— Мне бы сразу сообразить, про бесплатный сыр, — продолжал себя корить Столбик. Его поросшие тёмной щетиной щёки ввалились, усиливая сходство с овчаркой, у губ залегли глубокие складки, — с чего бы кому-то угощать нас! Так нет, жадность взыграла. Когда ещё хорошая водка перепадёт.
Знакомая беседка оказалась девственно чиста. Хотя, не совсем. Под скамейкой валялся фантик от конфеты, в уголке — пара окурков с голубыми фильтрами (девчонки баловались ментоловыми сигаретами), ветер занёс обрывок газеты, кот самозабвенно вылизывал заднюю лапу, не было только ни следа бутылки от водки.
— Я точно помню, поставил её вот сюда, — вытаращив глаза, Столбик тыкал пальцем в пустое место под скамейкой, — куда девалась?
— Дворников тут не было, — констатировала Рина, оглядевшись, — иначе они бы и всё остальное вымели.
— Кому может пригодиться пустая бутылка? — Фёдор оглянулся вокруг. В песочнице возились малыши с совочками и ведёрками под бдительным присмотром молодых мамочек, со стороны спортивной площадки раздавались бодрые выкрики чисел: ребята лет тринадцати устроили состязание по подтягиванию. Пожилая дама меланхолично поливала цветы в тени пятиэтажного дома. Представить себе, что кому-то из этих людей могла понадобиться пустая водочная бутылка он не мог. Значит, её забрали вместе со Шляпочкой. Значит
Об этом Алеут и сообщил Рине.
— Пожалуй, — согласилась чародейка, — версия Зины кажется мне всё более и более убедительной. Некто, — девушка присела на скамейку, — угощает Шляпочку заколдованной водкой. Потом, когда жертвы засыпают, приходит и уводит одного из них. Ни у кого удивления это не вызывает, ну, кто-то помогает пьяному и всё. Давайте спросим местных, может, видели что.
Странная компания из студента баскетбольного роста, девицы с голым животом и трусящего поодаль пьянчуги не вызвала особого доверия у жителей дома 18 А. Все стремились отделаться общими фразами, мол, никто на алкашей из беседки не смотрел. Больно надо! И что там с ними происходило, натурально, не видели. Одна лишь поливальщица закрутила кран, идущий из подвала, неспешно сложила пластмассовый зелёный шланг и со вкусом принялась рассказывать.
— Знаю я их, — кивок в сторону Столбика, скромно стоящего в паре шагов, — ходют тут, ходют. Окурки всюду кидают. Водку с самого утра пьянствуют.
— Не с утра, — подал голос оборотень, — уже ближе к полудню время было. Солнце за большое дерево зашло, — он показал пальцем на пирамидальный тополь.
— Ах, скажите пожалуйста! — прищурилась женщина, — какая точность. Ты скажи спасибо, что полицию не вызвала, и тебя с твоим тостопузым собутыльником на пятнадцать суток на исправительные работы не отправила. Молчи уж. Так вот, — она повернулась почему-то к Фёдору, — гляжу, идёт ещё один из ихних.
— Почему вы решили, что он из них? — насторожилась чародейка. Неужели эта простоватая женщина в цветастом бесформенном платье и фартуке может видеть обратных оборотней?
— Козе же понятно. Все люди в такую жару лёгкую одежду надевают, а этот пиджак какой-то дурацкий напялил, длинный такой, старый. Я сразу поняла по виду — такой же алкаш. Заросший, небритый, сутулый. Волосы грязные, аж слиплись. Подошёл к этим, — презрительный кивок в сторону Столбика, — толкнул одного, другого. Опосля вскинул толстого на плечо и поволок.
— Куда? — спросил Фёдор.
— К арке, вон той, что на улицу адмирала Нахимова выходит.
— Спасибо, — от имени всех поблагодарила Рина.
Когда они вышли из арки, пропустив выезжающий автомобиль, Столбик горячо заговорил:
— Не знаю я никого, похожего на мужика, что тётка описала! Нету такого среди наших.
— А он и не ваш, — проговорила Рина и взглянула на Фёдора.
— Я тоже подумал о героической душе, которую Зинка видела.
— Шляпочку надо найти как можно быстрее, — чародейка взглянула на оборотня, — головной убор вашего друга ещё у вас?
— А то, как же, — он вытащил из кармана замызганную мятую шляпу, — вот, держите. А на что она вам?
— Поможет твоего дружка спасать, — ответил Фёдор, — всё. Мы пошли, а ты жди. Попытаемся собакена из беды вызволить.
— Я с вами, — вытянулся Столбик, — я и драться могу, и укусить. Даже, если барыня-чародейка пособит, в пса перекинусь. Чутьё у меня — о-го-го! Не подведу.
— Конечно, — неожиданно мягко проговорил Алеут, Рина ждала ядовитой тирады, — мы не сомневаемся в твоём чутье и готовности помочь нам и своему другу. Только пойдём мы не на обычного человека или зверя. Мы на чародея охотится будем. Там твои клыки и нюх не пригодятся. Посерьёзнее оружие потребуется. Понимаешь?