Судья Королевского дома

Сударева Инна

– Но куда мы вообще направляемся? – спохватилась Роксана.

– Я отвезу вас домой, к вашему отцу: он, бедняга, видно, места себе не находит.

– А если я не захочу? – Девушка остановила свою лошадь, с вызовом глянула на Фредерика.

– Это вряд ли. – И он кивнул назад. – Вот и погоня, дамы... Зря мы перешли на шаг... Советую дать коню шпоры, леди Роксана. Роман и его люди едут не затем, чтобы вернуть вас. Убить – вот их цель.

– Они не посмеют!

Фредерик пожал плечами:

– Хотите проверить?

Секунду на раздумья – и Роксана первая сорвалась

в галоп.

– Куда?! – взревел Фредерик, пуская своего могучего мышастого скакуна следом.

Он ловко перегнулся в седле, ухватив лошадь девушки за поводья, одной рукой развернул ее с пути в придорожные заросли.

– Скачите в лес. Там будет, где спрятаться.

Но их, видимо заметили: со стороны преследователей донеслось улюлюканье, а потом мимо свистнула пара стрел. Фредерик придержал мышастого, развернул его в сторону всадников.

– Сэр, что вы собираетесь делать?! – вскрикнула Роксана.

– Задержу их.

– И что мы будем делать в пуще одни? Две слабые девушки? – возмутилась Лия. – Уж лучше вам ехать с госпожой, а я поскачу в другую сторону и отвлеку погоню на себя.

– О, нет! Они убьют тебя! Точно!

– Не волнуйтесь, госпожа, я не такая дуреха, чтоб попасться.

Фредерик кивнул:

– Это разумно. Едем. И пригнитесь к шее лошади.

Одной рукой он схватил поводья коня Роксаны, второй – поводья своего скакуна и решительно дал мышастому шпоры. Тот сорвался в бешеный галоп. Девушке оставалось лишь уцепиться за гриву своего коня и прижаться к нему как можно плотнее – над головой засвистали ветки деревьев.

Лошади неслись, сбивая влагу с папоротников и поднимая вихри брызг. Из потревоженных кустов взмывали на соседние ели испуганные птицы. Чуть приподнимая голову, Роксана тут же получала в лицо порцию мокрой сорванной паутины, полной всяческой трухи. Впереди она видела мощный круп серого коня и спину своего рыцаря, который железной рукой держал повод ее лошади. По этой руке, она видела, то и дело нещадно хлестали, срываясь, ветви и сучья.

Бешеная скачка, от которой становилось дурно голове и больно телу. Из последних сил девушка старалась не вылететь из седла. Руки, судорожно вцепившиеся в гриву коня, невыносимо болели. Хотелось просто закрыть глаза и пробудиться из этого дурного сна...

Ее конь, отчаянно заржав, рухнул наземь. Роксана не успела ни подумать, ни прикрыться, как вылетела из седла в густой кустарник, обдираясь до крови, и, ударившись о нечто твердое, потеряла сознание...

Первое, что почувствовала: тепло и мягко... Свежо пахнет хвоей и аппетитно – грибами... Первое, что услыхала: тихую, убаюкивающую песню:

Я ехал лесом, душистым лесом,Светило солнце, слепило солнце,Тебя увидел, тебя заметил.И солнца ярче твое оконце...

Роксана открыла глаза. Как же ужасно голова болит... и тело ноет... и пить хочется... ох, перед глазами все кружится... Где она, вообще?

Понемногу справившись

со слабостью, девушка приподняла голову, повернулась набок, чтобы обозреть окружающее. Она лежала не то в пещере, не то в норе, на плаще, покрывавшем охапку елового лапника. Потолок был сплетением неких ветвей или корней, сквозь них пробивались золотистые лучики солнца. У входа с веток капала тягучая влага. «Дождь кончился», – подумала девушка, плотнее укутываясь в одеяло... Одеяло? Это же плащ, теплый, шерстяной... Чей? Роксана спохватилась: ее платье сняли. Она лежала почти голышом в чужом плаще, а ее левые плечо и нога были аккуратно обложены сочными подорожниковыми листьями... Вновь послышалась тихая песня:

Я умру, я пропаду,Если бросишь ты меня,Стану я землей, могилой,Если бросишь ты меня...

Потом уже прозой и шепотом: «я умер, я пропал...».

– Сэр Фредерик, – позвала Роксана, узнав голос.

Тут же среди ветвей, что обрамляли вход, появилось его лицо, бледное, взволнованное. Он улыбнулся, очень ласково и приятно, увидав ее открытые глаза.

– Я рад, что вам лучше, леди.

– Вы... вы раздели меня? – чувствуя, что краснеет, опросила Роксана.

– А как же иначе я добрался бы до ваших вывихов и ушибов? – Он присел рядом на лапник, протянул ей фляжку, из которой сладко пахло. – Вода с медом. Пейте.

Она послушно сделала пару глотков, искоса поглядывая на Фредерика. Он же сидел, терзая в руках папоротниковый побег и мурлыкая под нос опять какую-то песенку. На нее не смотрел – следил за солнечными зайчиками, что прыгали по лапнику. Его тонкий, изящный профиль, мягко подсвеченный солнцем, заставил Роксану о многом забыть. «Странный он, – подумала девушка, и тут же спохватилась: – Он меня спас, а я еще ни слова благодарности».

– Сэр, – вновь позвала она.

Он кивнул, дав понять, что слушает.

– Я хотела сказать вам спасибо, сэр... И простите за то... за ту пощечину... Право, я вам стольким обязана, – сбивчиво заговорила Роксана. – Даже не знаю, чем вас еще отблагодарить...

Фредерик улыбнулся, все так же глядя на солнечные блики. Улыбка была печальной, как и вздох, что внезапно вырвался у него.

– Ничем, – сказал он, – я рад, что смог помочь вам. Терпеть не могу, когда таких, как вы, используют как товар.

Роксана бросила взгляд на его правую руку – все предплечье было туго замотано полотняными полосами.

– Вы поранились?

– Пустяки. Вам больше досталось, когда с коня слетели, – ответил Фредерик. – Как плечо? Я вправил вывих, а подорожники должны были снять боль.

– Ноет немного.

– Могу я посмотреть?

Девушка кивнула, вновь чувствуя, что краска заливает ее щеки. Молодой человек осторожно спустил ниже плащ, которым были укутаны хрупкие плечи Роксаны, мягко пальцами прощупал вздутую и посиневшую ключицу. Потом вдруг посмотрел прямо в глаза. Он был так близко, что Роксана, смутившись, укуталась обратно.