Судья
Шрифт:
— Не понимаешь? — он ударил Инну рукояткой пистолета по голове, повалив девушку на пол. — Щас поймешь!
Инна, схватившись за рассеченный лоб, затравленно смотрела на человека в маске.
— Пожалуйста, не бейте меня. Я ничего не понимаю. Берите что хотите, только не трогайте.
— Есть еще кто в квартире? — перебил второй в маске. Говорил он тихо, серьезно, без угрозы. Видимо, он был лидером, и почти наверняка — самым опасным из всех.
— Нет, — сквозь рыдания сказала Инна. — Я живу
Он кивнул «курьеру».
— Геша, проверь.
«Вероника! Ты слышишь? Сиди тихо, как мышка! Не высовывайся!»
Лидер присел перед ней на корточки, свесив руку с пистолетом между колен.
— Не бойся, — сказал он, когда Инна отшатнулась. — Мы скоро уйдем.
Инна доверчиво смотрела на человека в маске. Глаза в прорезях маски смотрят с суровой, отцовской добротой. Ей хотелось верить. Но сердцем Инна чувствовала, это ложь. Они пришли не просто так. Один из них без маски — Инна видела его лицо. Скорее всего, ее убьют. Вероника… Господи, надеюсь, ей хватит ума спрятаться под кровать и не дергаться.
— Что вам нужно? — спросила Инна, утирая кровь с губ.
— Ты работаешь на Антипову?
— Я просто секретарша…
— Ты-то нам и нужна.
Он придвинулся ближе. Его глаза впились в лицо Инны.
— Нам нужны материалы по делу Архипова. Знаешь, где они?
Инна знала — в сейфе в офисе Тани. Она отлично помнила дело начальника новгородского РУВД, который вымогал деньги у торговых фирм. Юридическая контора проводила независимое расследование по заказу одного из директоров фирмы, которая подверглась шантажу. Более того — Таня лично занималась этим делом, и именно она привлекла к делу ОВД и прессу.
Инна покачала головой.
— Нет, не знаю. Я ничего в этом не понимаю. У нас было много дел.
— Отпираешься, сука? — сказал второй человек в маске. Он пнул Инну тяжелым мыском армейского ботинка. По ребрам, которые ей уже один раз ломали. Инна закричала от вновь вспыхнувшей боли.
Тот, что сидел перед ней на корточках, прижал палец к губам.
— Тс-с. Не кричи. Соседи услышат. Ты же не хочешь потревожить хороших людей?
Ствол пистолета уткнулся Инне в живот.
Глаза в прорезях маски холодно сверкнули.
— Не обманывай меня. Мы с тобой должны поладить. Тогда все будет хорошо. Поняла?
Его ласковый, заботливый тон заставил Инну разрыдаться. Человек в маске погладил ее по волосам.
— Ну все, все. Тихо. Вот хорошая девочка. Итак, где папка?
Из кухни вышел Геша, хрустя яблоком, которое достал из холодильника.
— Все чисто, — чавкая, сообщил он. — Мужика нету.
Человек в маске, который бил Инну, с ненавистью взглянул на Гешу.
— Ты чего, приперся сюда яблоки жрать?
— А что? — «курьер» обиженно взглянул на подельника. Тот выбил надкусанное яблоко
— Вот из-за таких уродов все накрывается. Взяли лоха на свою голову!
Геша со страхом смотрел на бандита. Губы дрогнули, глаза наполнились слезами.
Он вырвался, отступил на два шага.
— Отвали от меня! — тонким голосом завизжал Геша. — Думаешь, ты круче меня? Никто меня не брал. Я сам! И не зассал. А ты уже в штаны наложил!
— Ну, сука, — бандит двинулся на Гешу, поднимая пистолет.
Лидер выпрямился.
— Ну, вы оба, заткнитесь! Ведете себя как дети.
— Палыч, скажи ему, — жалобно сказал Геша.
— Нет, он прав. Ты расслабился. Но ты больше не будешь. Верно?
— Да, — с готовностью кивнул Геша.
— «Мамочка, прости меня, я больше не буду», — передразнил третий бандит, клички которого Инна до сих пор не услышала. Про себя она назвала его Никто.
Геша с ненавистью взглянул на него.
Палыч, покосившись на Инну, спросил:
— Геша, ты говоришь, никого нет?
— Да. То есть нет. Никого нет.
— Ты всю квартиру обыскал?
— Всю. Кроме этой комнаты.
Он указал пальцем на дверь, за которой скрывалась Вероника.
Инна похолодела. Глаза Палыча нашли ее.
— Что это за комната? — глухо спросил он.
— Это детская, — сказала Инна, подбавив в голос страха и неуверенности. — Там жил сын хозяйки.
— Сын хозяйки? А где он сейчас? Только говори правду.
— «Обещаю говорить правду и только правду», — сказал безымянный бандит в маске. Он стоял возле трюмо, спиной к остальным, брал флаконы с духами, открывал и нюхал.
Лидер окинул его взглядом, в котором сквозила усталая безнадежность. Повернулся к Инне.
Повел стволом пистолета.
— Он уже давно не живет здесь, — сказала Инна. — Я его видела только один раз, как въехала. Он показал мне, как включать газовую колонку. Кажется, он теперь в Москве.
— А хозяйка?
— В отпуске на югах. Вернется через неделю.
Палыч несколько секунд сверлил ее пронзительным взглядом голубых глаз.
— Ключи у тебя есть?
Инна покачала головой. Ее сердце отчаянно колотилось в груди. Это не укрылось от глаз бандита.
Он подошел к двери. Подергал ручку. Дверь не поддалась.
Инна старалась, с одной стороны, не следить напряженным взглядом за действиями бандита, с другой — не притворяться слишком равнодушной. Она нервно вздрагивала, бросая испуганные взгляды на всех троих, отводила глаза, если встречалась с кем-нибудь взглядом. И в то же время недоуменно хмурилась, словно не понимала смысла происходящего.