Суер
Шрифт:
27. ОСТРОВ СОКРОВИЩ БОЦМАНА ЧУГАЙЛО - в форме, кстати, института востоковедения, что вряд ли.
28. ОСТРОВ ЕДОРЕП - в форме Эйфелевой башни, которую разобрали и сложили штабелем.
29. ОСТРОВ ЗЛАТО-СЕРЕБРЯНЫХ ЛЮДЕЙ - страдает формой лавровишни.
– Ну вот и все, - сказал сэр Суер-Выер, обнимая меня.
– Двадцать девять островов, не так уж и много, могли бы открыть еще пару.
– Жалко, что мы так и не доплыли до Острова Истины, сэр.
– Как то есть? Погляди-ка
Фрегат наш, любезный сердцу "Лавр Георгиевич", приближался к некоему островку. Островку? Да нет, пожалуй, это был обширный остров. Виднелись не только деревья, но даже целые города, поля, болота и вырубки.
– И вы думаете, сэр, что это Остров Истины?
– Без всякого сомнения, - сказал сэр Суер-Выер.
– Но почему?
– А потому что - пора, брат! Пора! Старпом! Шлюпку!
– Будем открывать?
– спросил я.
– Обязательно.
– Извините, сэр, - сказал я, перед тем, как открыть остров, можно задать вопрос?
– Пожалуйста.
– Не пойму, почему мне забинтовали ногу?
– А... дело простое. Ты так орал, что отрубил себе руку, что пришлось хоть что-нибудь забинтовать, дабы успокоить экипаж. Итак, пожалуйте, в шлюпку.
– После вас, сэр, - сказал я.
– Нет-нет, - сказал сэр Суер-Выер.
– Истина познается в одиночестве, друг мой. Иди.
И я спустился в шлюпку, разбинтовывая забинтованное не мною.
Глава XCIV. Остров Истины
Как только нос шлюпки врезался в песок - сразу и началась истина.
– Ну как там у тебя?
– крикнули с фрегата.
– Есть ли там истина?
– До хрена!
– ответил я и бодро двинул в глубь острова.
"Пойду, не оглядываясь, - вот что я про себя решил.
– Оглянусь, когда пройду весь остров и увижу океан с другой стороны".
Я шел неторопливо, разглядывая
лица девушек и деревьев,
перья птиц и товарные вагоны,
хозблоки и профиль Данте.
Довольно быстро я прошел весь остров и снова увидел океан с другой его стороны.
"Пора оглянуться", - подумал я, но почему-то не хотелось. Заставил себя - оглянулся.
Как я и предполагал, сзади - ничего не было, океан двигался следом, замывая - какое неприятное слово - каждый мой шаг. Конечно, я об этом догадывался и всегда слышал его шуршанье за спиной.
Сокращался остров, уменьшался. Я убивал его своими шагами. Пройти до конца оставалось совсем немного, но - очень интересно. И хозблоки там еще виднелись,
и профиль Данте,
лица девушек и деревьев,
перья птиц и товарные вагоны,
и еще мальчик и девочка...
Я это ясно увидел и решил закончить этот пергамент. Закончим его внезапно, как внезапно кончится когда-то и
В НАЧАЛЕ БЫЛО - СЛОВО, В КОНЦЕ ЕГО КОНЕЧНО, УЖЕ НЕ БУДЕТ.
Глава XCV. Девяносто пятая
Конечно, есть и другие толкования этого сложного предмета, из которых нас устроит только одно:
В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО, И БЫЛО ОНО - БЕСКОНЕЧНО...
ПРИЛОЖЕНИЕ
Глава XLIX. Ненависть
– Я что-то ненавижу, а что именно - позабыл, - обмолвился однажды лоцман Кацман.
– Давайте, давайте, лоцман, вспоминайте, - поторопил Суер.
– Мы твердо должны помнить, что ненавидим.
Лоцман попал в ловушку. Он заюлил, заскулил. Нас это никак не удовлетворило. Чувствовалось, что корни ненависти уходят в лоцмана поглубже.
– Не дай вам Бог, лоцман, - со значением заговорил Пахомыч, - не дай вам Бог ненавидеть то, что мы любим.
– Что вы! Что вы! Я же с вами плыву, значит, и ненавижу то, что вы.
– Хотелось бы знать, что именно, - настаивал старпом под одобрительным глазом капитана.
– Ну я вон то ненавижу, вон то, - ныл Кацман, указывая пальцем на то, что болталось неподалеку.
– Это мы действительно все ненавидим, - подтвердил Суер-Выер.
– Кстати, боцман, когда вы уберете это самое, что болтается? Меня давно интересует, долго ли оно еще будет болтаться? Немедленно убрать!
Раздавая подзатыльники и матерясь на каждом шагу, боцман кинулся исполнять приказ капитана.
– А еще я ненавижу вон то, - показал Кацман, - вон то, что к стенке прислонено.
– А стенку, - спросил капитан, - тоже ненавидите?
– Что вы, сэр! Стенку я очень даже уважаю, люблю, в ней много того, что заслуживает полного... а вот то, что прислонено, сильно ненавижу!
– Боцман! Ну вы закончили там? Отслоните прислоненное!
– А куда после деть?
– Это меня не касается. Сказано "отслонить" - отслоните немедленно и девайте куда хотите.
– Эй, Ковпак!
– крикнул боцман проходящему кочегару.
– Ну-ка давай, это самое, помоги! Хватайся вон за тот край, да полегче, это самое, заноси левее, дубина...
– Ну -с, лоцман, - сказал Суер, - это все?
– Ой, что вы, кэп! Я еще ненавижу всякое, какое высовывается! Ух!
– И лоцман сжал кулаки с закипающей яростью.
– Высовывается и высовывается!
Мы огляделись.
Да, вокруг нас многое, конечно, высовывалось. Но я считаю - терпимо; противно, нет слов, но можно и не впадать в такую ярость, нервы все-таки, сосуды...
– Э, господин Чугайло, э...
– сказал капитан.
– Попрошу вас все, что высовывается, загнать на место. Я не говорю уничтожить, просто загнать на место.