Суер
Шрифт:
– Чего куда загонять, кэп?
– сказал боцман, вытирая руки об штаны. Вон то, что ль? Что высовывается?
– Желательно.
Боцман плюнул и чугунным своим сапогом стал заталкивать на место то, что высовывалось.
– Все, что ль, запихнул?
– раздраженно спросил он лоцмана.
– Не все не все, вон там еще что-то торчит
– Погодите, - сказал старпом, - это всего-навсего "торчит". Торчит, но не высовывается. То, что высовывается, это я и сам ненавижу, а то, что торчит,
– Нет-нет, - закапризничал лоцман, - запихните это или сломайте!
– Послушайте, кэп, - сказал Пахомыч, - эдак он нам все мачты переломает. Прикажите отставить!
– Отставить!
– приказал Суер, и в этот момент то, что боцман отслонил недавно от стенки, как-то крякнуло, покачнулось и медленно стало падать.
– Поберегись!
– закричал Чугайло, и тут же все, что раньше высовывалось, снова повыскакивало отовсюду, а что болталось, вылетело из-за угла, да еще на какой-то палке, и снова стало болтаться, приплясывая.
Боцман не знал, куда кидаться. Он и падающее подхватывал, и топтал каблуком.
– Жалко боцмана, сэр, - крякнул Пахомыч.
– Какой-никакой, а все-таки боцман. Разрешите все оставить по-старому.
– Это - мудрое решение, - согласился Суер.
– Боцман, вы свободны.
"Лавр Георгиевич" спокойно продолжил свое плаванье, но вокруг нас, к сожалению, всегда что-то болталось, высовывалось и прислонялось к стенке.
Глава L. Ведра и альбомы (Остров Гербарий)
Очередной остров, к которому мы подошли с пушечым салютом, остался поначалу нем.
Он не ответил на наш салют и тихо безмолвствовал, лежа, как тюлень, в скользких волнах океана. Потом из березовой рощи выглянула какая-то бордовая харя, заросшая, как морж, тугими водорослями, крикнула: "Гербарий!" - и исчезла.
– Разнообразие, - сказал Суер, - вот чем поражает Великий Океан!
– Ну взять хоть бы этого гербария, - подхватил Кацман.
– Ну как же это многообразно! Давайте бороздить океан и находить новое!
– Борозджение - дело серьезное, - сказал старпом, - но наше бессмысленно. Мы ничего не ищем.
– Эх, Старпомыч, - рассмеялся капитан, - зато многое находим! Подумаешь, ерунда: кто ищет, тот всегда найдет. Он знает, что ищет, и находит это. Для меня эта пословица устарела. Я - ничего не ищу, я только нахожу!
– Извините, кэп, - сказал старпом, - но сейчас-то что мы нашли? Этот гербарий? Да это чушь!
– И мы ее нашли?
– спросил капитан.
– Нашли.
– Вот и чудесно! Мы можем проплыть мимо этого острова и оставить чушь за бортом, а можем и задуматься. Как-никак, а гербарий - это альбом засушенных растений.
– Лично мне нравятся засушенные рыбы в стиле вяленой воблы, - сказал Кацман.
– Интересно,
– Эй, на острове!
– крикнул Пахомыч, изрядно притормозив ручным кабельстаном.
– Чего изволите?
– высунулся все тот же бордовый лик.
– Ну как вы тут? Засушиваете, что ли?
– Не всегда, - послышалось в ответ, - только если уж очень мокрые.
– А потом чего делаете?
– В ведра складываем.
– В какие еще ведра?
– В эмалированные. С крышкой.
– А не в альбомы?
– В какие альбомы?
– Вот хрен морской, - плюнул Пахомыч.
– Ты ведь сам орал: "Гербарий! Гербарий!" Какого же черта гербарий в ведра? А? В альбомы надо!
– Да?
– удивился борджовый.
– А у нас все больше в ведра.
– Ну вот, кэп, - вздохнул старпом, вытирая плот собла *.
– Изволите видеть... добороздились... гербарий хренов...
– Да ну, - сказал Кацман, - у вас, старпом, нет подхода к людям, разговариваете пес знает как! Вопроса не можете толком поставить! Давайте-ка я поставлю!
– Тпу!
– плюнул старпом.
– Ставьте, ядрена вошь!
– Эй, милый друг!
– крикнул Кацман.
– Во-первых, здравствуйте, а во-вторых, вы засушиваете растения, не так ли?
– Так-так, - согласно закивал Бордж, немного удивившись.
– А как вы догадались?
– Мы просто знаем, что такое гербарий, - с легким раздражением пояснил Кацман.
– Итак, засушиваете, а потом что ж? Неужто складываете в ведра?
– Зачем же?
– удивился островитянин.
– В банки! Это чтоб ведро набрать, сколько ж надо насушить? Мы вначале в банки и потом уж по вкусу добавляем.
– Ха!
– засмеялся Кацман.
– Ну вот, теперь все ясно. Они засушивают укроп и зверобой, складывают в банки и потом по вкусу добавляют. Вот он, ихний гербарий!
– Так-так!
– поддакивал мордж.
– Петрушку, пустырник, ромашку.
– Ха!
– смеялся лоцман.
– А в ведра-то чего кладете? Грибы, что ли, солите?
– Так-так!
– поддакивал морбрдж.
– Гербы.
– Грибы, - подправил лоцман.
– Кэп!
У них - грибарий! Как называются грибы-то ваши? Сыроежки? Свинушки? Опенки?
– Да нет, - отвечал морджовитянин.
– Герб
Синегории,
Татароманджурии,
Фанаберии,
Сарайстана,
Демонкратии,
Страстотерпии,
Охреновании.
– И это все в ведра.
– Ну конечно, в ведра удобнее.
– А гербы откуда берете?
– Да они растут тут повсюду, прям под кустами, а больше на пеньках.