Суета сует
Шрифт:
ISBN 978-5-0060-5160-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Израиль. Тель-Авив, 2017 год
В Институте судебной медицины «Абу-Кабир», расположенном на давно размытой временем границе городов Тель-Авив – Яффо и Холон, Алона встретила седоволосая женщина в строгом бежевом костюме, яркая брошка на отвороте пиджака в виде пурпурного цветка, покрытого цветными бусинками, мало соответствовала монотонному цвету одежды.
– Добрый день, господин Введенский. – Она протянула руку: – Меня зовут Рут Шапиро, я представитель социальной
Следом за ними в комнату, обставленную стандартной мебелью: стол средних размеров, кресло с высокой спинкой, два пластиковых стула с другой стороны, этажерка наполовину заполнена папками, остальное пространство занимают книги профессионального содержания, – вошла худенькая молодая женщина в темном платье ниже колен (так одеваются обычно религиозные женщины), мелкие кудряшки, небрежно разбросанные по лбу, добавляют лицу несколько шаловливый вид.
Рут представила коллегу по работе:
– Элла Шитрит, моя помощница. С этого момента Элла будет сопровождать вас по мере необходимости: опознание, оформление документов, протоколов и в случаях непредвиденных обстоятельств. Лично я занимаюсь связями с полицией, армией, городскими властями, медицинскими учреждениями, координацией между различными организациями. Вы можете обратиться ко мне или к Элле с любым вопросом, мы к вашим услугам практически в любое время суток.
Алон молча качнул головой.
Ситуация казалась ему абсурдной, гротесковой, словно он находится в театре, где с минуты на минуту начнется долгожданная премьера, рекламу которой неоднократно показывали по телевизору. Раздается последний звонок, опоздавшие пробираются между рядами. Диктор просит не забыть выключить мобильные телефоны. Свет постепенно гаснет, в течение нескольких минут ничего не происходит. Публика с нетерпением перешептывается, раздаются одиночные аплодисменты. Наконец-то поднимается занавес. На авансцену выходит в театральном костюме один из участников спектакля и приглашает любого зрителя подняться на сцену – сыграть роль ведущего актера, поскольку тот внезапно заболел.
– Господин Введенский, позвольте мне объяснить вам процедуру опознания погибших. – Голос Рут приобрел скорбный оттенок, выработанный до автоматизма, результат многократных повторений одних и тех же фраз.
С увеличением волны террористических актов в институт почти ежедневно поступали обугленные, раздробленные тела, к которым добровольцы общества ЗАКА тщательно подбирали недостающие части, разбросанные на десятки метров от эпицентра катастрофы.
– Идентификация покойного требует тщательной проверки. Анализы проводятся с применением новейший технологии, если нужно – повторяются во избежание ошибок. Никто не хочет похоронить постороннего человека. Даже в случае опознания вами тела дочери, – женщина предупредила вопрос Алона, – потребуется анализ ДНК для окончательного подтверждения родства. Но в вашем случае, к сожалению, вряд ли возможно после пожара опознать… – Рут старалась подобрать слово помягче для обуглившихся останков той, что еще сутки назад была розовощекой, со смешинками в глазах сладкоежкой, любительницей посплетничать с подругами по телефону, допоздна поваляться в постели восемнадцатилетней девушкой, не успевшей почувствовать вкус жизни.
– Я понимаю, – Алону не хотелось выслушивать окончание фразы, – сколько времени возьмет проверка?
Вечер наползал на город темным покрывалом. Солнце подкрасило перистые облака в розовые тона, меркнущие по мере погружения светила в море. Алон уселся
Группа туристов, одинаково одетых, словно бойскауты, в голубые рубашки и белые шорты, окружила полукругом энергично жестикулирующего, изрядно вспотевшего экскурсовода. Мужчина механически поправлял сползающую на лоб треуголку, известную в народе как кова тембель, колпак, верхушку головного убора украшал израильский флажок, заправленный под широкую ленту.
Шумную группу осторожно обогнула религиозная пара с четырьмя детьми дошкольного возраста, те шагают гуськом друг за дружкой. Впереди семейства солидно идет дородный мужчина с выдающимся животом, в шляпе и черном костюме, по щекам струятся пейсы, отсутствующим взглядом он старается не смотреть на проходящих девушек в открытых купальниках. Чуть позади жена в длинном, вероятно, скроенном на заказ платье, в парике, одной рукой она толкает складную коляску с младенцем, а другой держит крохотную девчушку в цветастом платье, та с любопытством осматривается по сторонам.
Компания полуодетых подростков с серфингами наискосок нагло пересекла улицу, тормозя движение машин. У пешеходного перехода остановились парень и девушка, оба в военной форме, солдат одной рукой придерживает болтающийся за спиной «М-16», другой обнимает подружку. На секунду Алону показалось, что девушка похожа на Авиву – то ли походкой, то ли прической. Он даже немного привстал, чтобы лучше рассмотреть пару, но понял, что ошибся.
Официант, видимо, араб из Яффо, смуглый парень, с пробивающимися, словно дикая трава, усами, накинул скатерть на соседний стол, отработанными движениями разложил столовые приборы на четверых, поправил искусственные цветы в керамической вазе, чиркнув несколько раз спичкой, зажег свечу.
Пока он сидел в кафе, позвонила Элла Шитрит и назначила встречу на следующее утро в 10 часов.
Покинув кафе, Алон прошелся по набережной, решил не ночевать дома. Проснулся он рано в маленьком номере тель-авивской гостиницы. Спал плохо, урывками. Трехзвездочная гостиница, по-видимому, сдавала номера парочкам, желающим уединиться на час-другой. Почти всю ночь по коридору шатались люди, громко хлопали двери, старый кондиционер с поломанной решеткой тарахтел, словно трактор, через стены доносились приглушенные голоса и шум спускаемой из туалетных бачков воды. Два или три раза Алон без звука переключал телеканалы. Первый канал транслировал черно-белый документальный фильм про киббуцное движение, двенадцатый – запись кулинарной программы, девяносто пятый передавал концерт классической музыки. Алон бессмысленно смотрел на пантомиму музыкантов, дирижер воодушевленно размахивал дирижерской палочкой, будто призывая музыкантов проснуться в столь поздний час.
Профессор Амнон Фрид, директор и главный патологоанатом института, тщательно протер линзы очков тонкой тряпочкой и насадил массивную дужку на мясистый нос. Через толстые стекла он рассмотрел моложавого мужчину сорока с небольшим лет. Взъерошенные волосы с проблесками седины придавали Алону вид внезапно повзрослевшего юноши. Трудно было поверить, что мужчина в потертых джинсах и модной рубашке с двумя расстегнутыми верхними пуговицами – отец девушки призывного возраста.
В комнате заседаний, кроме директора, Рут и Эллы, находились двое военных – солдатка, на взгляд, ровесница Авивы, и средних лет офицер с портфелем на коленях.