Сухой закон 2
Шрифт:
— Думаю, нам стоит поговорить в более приватной обстановке, — улыбнулся он и, подняв руку, щёлкнул пальцами.
Его бойцы медленно и степенно начали отступать в сторону чёрного выхода.
Я проговорил:
— Капитан, будьте добры, подождите снаружи.
Мои люди удалились, и Массерия, наконец, начал говорить:
— Я слышал о некоем русском, который быстро и даже жёстко ведёт дела в Бронксе. В этом боро удивительным образом сгинули две группировки за последние пару месяцев, — и он вопросительно поглядел на меня.
— Я тоже об этом наслышан… — спокойно ответил я.
Массерия
— А вы умеете играть, мистер Соколов. Ха! Наслышаны! Может, тогда вы слышали, что один клан просто выкосили из пулемётов?
Он говорил на итальянский манер — клан. Клан, семья, итальянцы редко говорили о ком-то — банда. Если звучало это слово, то это значило только одно — говорящий не считает тех, о ком ведёт речь, серьёзной силой. Банда это что-то мелкое. Банда грабит прохожих вечером. А вот «семья». Это уже серьёзно. Тем более что первоначально мафия действительно функционировала по этому принципу. Массерия, насколько я слышал, пытался сохранить какие-то традиции и правила. Но и в его «семье» были пришлые люди, которые становились временными наёмными лошадками.
— Я читаю газеты, мистер Массерия, — улыбнулся я, пытаясь понять — он или не он устроил всё это ночью на моих точках.
— Давайте напрямую, Алекс. Я вижу, что вы умеете когда надо, жёстко давать отпор тем, кто хочет забрать ваше. Обе группировки мне абсолютно неинтересны. Я, признаться, даже рад, что вы задали трёпку этим ирландцам. Они слишком много о себе думают, и я вообще выгнал бы их из Нью-Йорка…
И Джо резко провёл по шее и подбородку тремя пальцами, выбросив их хлёстким взмахом вперёд перед лицом. Итальянцы вообще очень активно жестикулируют при любом разговоре, и их жесты часто имеют настоящий скрытый смысл. Этот, в данном случае, означал презрение и возмущение.
— А с русскими я до этого даже не сталкивался. Вы — первый, Алекс.
— Даже не знаю — радоваться мне или нет, мистер Массерия, — улыбнулся я, подыграв ему интонацией.
— Я думаю, — Джо даже подался вперёд, — У нас с вами может получиться неплохое сотрудничество.
— Кофе для джентльмена! — произнёс Розетти, вышедший из двери, ведущей на кухню за барной стойкой.
Он, не спеша, склонился, и аккуратно поставил блюдце с чашкой ароматного напитка. А затем поинтересовался:
— Что-нибудь ещё?
— Нет, спасибо, — покачал я головой.
— Спасибо Роз, погуляй пока, — отослал его Массерия, и официант буквально растаял в воздухе.
— Какого рода сотрудничество вы хотите установить? — спросил я, медленно пригубив кофе.
Надо сказать, он был замечательным. И я был рад ему. Подобные мелочи отрезвляют и «останавливают» нас, когда нам это требуется. Как ритуал, или как точка переключения. Всю ночь я был как комета. Сначала больница, в которую отвезли Гарри, потом склады. Проверка всего и вся. Усиление охраны. А сейчас я откинулся на стуле и на секунду отключил себя от всего, когда сделал глоток кофе. И тут же, уже более спокойно, оценил обстановку. В «прошлой» жизни я тоже всегда так делал. Придумывал короткий ритуал или действие, которое работает словно сброс воды на гидроэлектростанции. Раз, и ты уже более трезво реагируешь на вызовы. Главное, чтобы действие было простое и приятное.
—
— Сколько? — поднял я бровь.
— Скажем, в конце января, когда заработает акт Волстеда, по тридцать пять за ящик, — пожал плечами Джо, словно говорил о какой-то сущей мелочи.
— У меня уже есть поставщик, мистер Массерия, — вежливо ответил я.
Взгляд его на мгновение стал злобным. Джо был не только жаден, но и крут нравом. Те, кто находился на его территории, были обязаны покупать алкоголь у него по грабительским ценам. И через какое-то время заведения начнут закрываться. Но в той, моей реальности, он со своими итальянцами быстро перепрыгнул на торговлю «порошковой смертью». Принцип Дона Корлеоне «никогда не работать с наркотиками» — это было точно не про Массерию. И не про молодую мафию типа Лучано.
— Ротштейн? Это «Мозг»? Ну и сколько он потребовал у вас? — голос Массерии огрубел.
— Нет, это не он. Я не хотел бы раскрывать раньше времени своего поставщика. Он просил меня этого не делать. А я всегда держу своё слово, — аккуратно ответил я.
Джо откинулся на стуле и посмотрел на меня с уже плохо скрываемым раздражением. Глаза его сузились. Пальцы в тяжёлых золотых перстнях принялись барабанить какой-то ритм по подлокотнику.
— Хотите сказать, что вы не работаете с Арнольдом?
— Я думаю, вам давно уже известны все его точки и склады. В отличие от меня. И мои грузовики не заезжали ни на один из них. С вашими возможностями, вы легко в этом убедитесь, — спокойно проговорил я.
— Значит, Атлантик-Сити… Этот проклятый казначей Наки везде толкает свой виски… Per farlo morire!
Джо добавил пару ругательств на итальянском и стукнул кулаком по столу. Его бокал жалобно звякнул.
— У меня всего лишь один вопрос, мистер Соколов, — уже не скрывая враждебности и горячности, заговорил итальянец.
— Я вас слушаю, — с ледяным спокойствием русской зимы ответил я.
— Сегодня утром произошло интересное событие. Ваш новый клуб «Колизей» расстреляли прямо в день открытия. И подожгли склад…
Я весь подобрался внутренне и слушал внимательно.
— … как вы будете защищать свой бизнес? Не боитесь, что это подстроил сам Арнольд? Он хитрый паук, который плетёт вокруг каждого из своих компаньонов невидимую паутину. А затем съедает их. Не лучше ли примкнуть ко мне? Бронкс вскоре станет местом, за которое будет вестись борьба. Это пока там у вас шныряет полиция и репортёры, вас не трогают. ПОКА у нас в городе перемирие. Но все всё понимают, мистер Соколов. Подумайте хорошенько, на чьей вы будете стороне?
Вот так мне напрямую даже не намекнули, а сказали про «крышу». Зато по реакции Джо я склонился к мысли, что он в ночном налёте не замешан.
— Я подумаю над вашим предложением, мистер Массерия. Но скажу сразу, я привык решать свои проблемы самостоятельно. Тех, кто это сделал с «Колизеем», постигнет суровая кара. И я обязательно найду каждого из тех, кто участвовал в ночном налёте. А затем доберусь и до того, кто их послал.
Массерия злобно прищурился:
— Или они вас «съедят», Алекс.