Суини Тодд: демон-парикмахер с Флит-стрит
Шрифт:
– Вы кто? Что вам здесь нужно?
– второй женский голос отвечал:
– Сэр, здесь всюду зло! Из панама, прислужница дьявола, берегитесь её сэр, ту чье сердце не ведает сострадания. Ой, а я вас знаю мистер.
– женщина несла какой-то бред и тут вдалеке послышался третий голос, это был голос судьи, того самого, которого Мэри, тогда оставила в дураках. И тут что-то произошло и был звук как будто открылся какой-то люк, а потом кто-то зашел:
– Мистер
– это был судья.
– К вашим услугам.
– сказал Суини.
– Простите за столь поздний визит, но пристав Бэмфорд сказал, что лучше чем вы цирюльника не найти.
– говорил судья и как он мог после всего этого, что он сделал пятнадцать лет назад явится суда?
– Конечно сэр, садитесь, садитесь.
– говорил Тодд, но он знал, настало время мести. Когда Суини мазал Терпина пеной, они разговорились и судья сказал:
– Как хорошо встретить человека, который разделяет твои мысли.
– и тут Суини подхватил:
– И разделяет вкусы, относительно женщин.
– судья удивился:
– Что-что?
– он повернул к Тодду голову, а тот в свою очередь наклонился к Терпину:
– Да, время изменило мои черты, но впрочем лицо брадобрея, приговоренного у прозеванию в доке не больно врезается в память.
– и тут судья его узнал, это несомненно был он, человек, которому Терпин сломал жизнь пятнадцать лет назад.
– Бенджамин Баркер...
– только и смог произнести судья.
– Бенджамин Баркер!
– закричал Суини и начал бить Терпина бритвой, а тот не мог выдавить и крика заливаясь пунцовой кровью. Мэри конечно же всего этого не видела, но предполагала что делает Тодд. Сомнений не осталось, Суини Тодд он же Бенджамин Баркер и есть отец Мэри. А потом снова послышался скрип. А потом Мэри услышала слова Тодда:
– Упокойся теперь мой друг, упокойся с миром. Усни же теперь, спи безмятежно.
– как тут из подвала послышался крик, кричала Нелли Ловетт...
Глава 7 (Заключительная)
– О боже, о боже, - на грани истерики шептала всегда спокойная миссис Ловетт.
Причиной было распластанное изрезанное, но все еще узнаваемое тело Черной Элизабет. Как давно Ловетт мечтала об этом. Как давно. Теперь все концы были обрублены, а мосты в новую жизнь наведены. Все кончено, дрянная сучка, все.
Но радость ее была не полной. Точнее радости было очень даже мало. Шаги мистера Тодда напугали ее. Он и так был очень нервный в последнее время, а уж сейчас… Вдруг он заметит ее ( нет, не должен. Ведь он прирезал эту тварь, и даже ничего не заподозрил ), вдруг в его голове сложится эта головоломка ?
Единственным правильным выходом Нелли видела полное уничтожение
Господи, какая же она тяжела. Страх в венах Ловетт был буквально ощутим. Она чувствовала там хрупкие кристаллики льда. Кровь замерзала, заставляя ее тащить и тащить это тело к печке.
Но нет, шаги были слишком близко, слишком. Суини, окровавленный с ног до головы влетел в подвал, лицезря Ловетт, стоящую по центру подвала, обливающуюся потом и тащащую одно из тел к печи.
– Что кричим ?
– Судья очнулся, но теперь уже все в кончено. – зачастила миссис Ловетт, переводя взгляд с судьи на Люси, а с нее на мистера Тодда.
– Открой дверцу, позволь мне позаботиться о них.
Господи! Сердце Лаветт взлетело к самому горлу, сделало там сальто. Ну конечно, он и не подумал , что речь идет о судье, тряпкой разлагающихся кусков, валяющегося в тени. Естественно все его внимание было приковано к Люси, которая в его глазах все еще была Черной Элизабет.
– Дорогой, дорогой, теперь уже и взаправду все в порядке !- нельзя подпускать его близко, ведь она наверняка узнает ее, наверняка. Нет, любыми средствами надо держать ее в далеке от не него.
– Открой дверцу, черт тебя возьми !
Опять эта злость. Ах Суини, ты стал таким раздражительным в последнее время. Эти убийства должны были веселить тебя, эти деньги, сыпавшиеся рекой делать тебя мягче, а любовь добрее. Но нет, сердце и разум его пылали.
– Хорошо, дорогой.
Пути назад не было. Либо он ее узнает, либо она сгорит огне, накормив собой страждущих.
– Хорошо, дорогой, - еще раз повторила она, опустив голову и, медленно, прижимая к себе полы юбки, изображая леди, боявшуюся заляпать одежды в крови, она пошла к дверце, ожидая слышать крики Суини, льющиеся из-за спины. Но ничего не было. Он ждал пока она откроет эту чертову дверцу, чтобы швырнуть туда Черную Элизабет. Он и не думал ни о чем плохом.
Дверца со скрипом растворилась, обнажив чрево, усеянное пламенными клинками адских всполохов. Жар лизнул кожу Нелли, заставив еще чуть отойти. Температура была слишком высокой.
Яркий свет огня залил все пространство подвала кровавым свечением, делающим все недвижимое в комнате слишком заметным. Даже разодранное лицо судьи отлично просматривалось, не то что о девушке, лежащей в паре метрах, посреди комнаты. Волосы ее были откинуты, лицо, пораженное язвами, смотрела прямо на них пустыми голубыми глазами. Голубыми глазами Люси.