Султан и его гарем
Шрифт:
Пока Зора все это обдумывал, к нему явился один из разведчиков и доложил, что враги снова соединились и заняли прежний лагерь, лежащий в четырех милях от того, где расположился отряд Зоры. Кроме того, разведчик узнал, что Кровавая Невеста вместе с братьями и несколькими всадниками отправились к другому племени просить у него помощи.
Это было важное известие! Если бы врагам удалось найти себе союзников, то сопротивление бедуинов увеличилось бы, и тогда вряд ли Зора и Сади, если тот был еще жив, могли бы успешно справиться с этим
В этой ситуации Зора должен был пока довольствоваться тем, что разослал повсюду разведчиков. Главным для него в эту минуту было узнать об участи Сади. Ему хотелось также добыть сведения о численности врагов, их новом расположении и, если возможно, немедленно напасть и истребить все это племя.
Этого он мог достигнуть только в том случае, если бы разведчику удалось пробраться в неприятельский лагерь. Но дело это было сопряжено с такими опасностями и выполнить его было так трудно, что он не хотел поручить его даже самому опытному из своих воинов, а решился сам, не говоря ни слова, привести этот смелый план в исполнение, отдав предварительно необходимые распоряжения на время своего отсутствия.
В сумерках он выехал из лагеря, захватив с собой бурнус и копье одного из убитых бедуинов. Он хорошо знал, в каком направлении находится неприятельский лагерь, разведчики его объяснили ему и путь, который был ближе и безопаснее.
Оставив свой лагерь, Зора завернулся в белый бурнус и с копьем в руках стал походить на сына пустыни, так что издали его смело можно было счесть за бедуина.
Подъехав к месту, где, по его расчету, должен был находиться лагерь арабов, он очутился в узкой, далеко простиравшейся между холмами долине и скоро, несмотря на темноту ночи, на скалистом выступе холма заметил неприятельский караул.
Зора только для виду держал копье в руке, в другой же у него было ружье, чтобы воспользоваться им в случае необходимости.
Но часовой принял его за своего воина, возвращавшегося в лагерь.
Единственно, что могло подвести Зору, это то обстоятельство, что он не знал дороги в лагерь. Часовому должно было броситься в глаза, как это возвращающийся в лагерь воин блуждает, не находя палаток.
Но удача благоприятствовала Зоре. Он случайно попал в боковую долину и там вдали увидел неприятельские палатки.
Теперь он находился в логовище врага! Несчастный случай, оклик часового мог выдать его и стоить ему жизни!
Но он смело, не медля ни минуты, спокойно поехал к палаткам.
В лагере царило уже ночное безмолвие. Стояли и лежали лошади. У палаток тут и там сидели бедуины, молча покуривая свои трубки. Никто, по-видимому, не обратил внимания на возвращавшегося так поздно в лагерь воина.
Было уже довольно темно, когда Зора спрыгнул с лошади и хотел поставить ее рядом с другими. Но, опасаясь, что лошади узнают чужую и тем выдадут его, он сделал вид, будто хочет осмотреть животное,
Здесь он поставил в стороне своего коня и, завернувшись в бурнус, осторожно прошел между палатками, чтобы по величине лагеря определить, хотя приблизительно, численность врагов. Посреди лагеря он увидел большую палатку и едва успел подумать, что, должно быть, она принадлежит эмиру, как услышал приближающиеся сбоку шаги.
Он спрятался за одну из палаток и оттуда увидел, что бедуин быстрыми шагами подошел к большой палатке.
Зора тихонько приблизился к большому шатру и услышал, что бедуин произнес имя эмира.
Вслед за тем тот вышел из палатки. Вблизи не было ни одного воина, никто не видел Зору, стоявшего за палаткой эмира, да если бы кто и видел его, то ни за что не узнал бы в нем своего врага, офицера падишаха.
– Я принес тебе ответ от молодого эмира из племени бени-шемтаров, – докладывал воин старцу. – Молодой эмир знает уже, что неприятель нанес нам тяжкий ущерб и из всего твоего войска у тебя осталось немногим более пятисот воинов. Эмир бени-шемтаров хитер. Он боится ничего не выиграть союзом с нами!
– Так он отказывается от него? – спросил эмир.
– Он хочет держать совет!
– Знаю я этот совет! Хорошо, что сыновья мои избрали другой путь! – сказал эмир. – Напал ли ты на след врага?
– Одного шпиона башибузуков я встретил на горе Катан, он выстрелил в меня из ружья, я проткнул его копьем, он лежит теперь у подошвы Катана, лошадь его я привел с собой.
Зора не проронил ни одного слова. Неукротимое бешенство овладело им при последних словах араба. Разведчики были крайне важны, и вот снова один из них поплатился жизнью.
Между тем молодой воин удалился. Зора недаром рисковал собой, он, по крайней мере, узнал, что все племя состояло из пятисот воинов и что эмир, чувствуя свою слабость, искал союзников. Оставалось еще узнать, не был ли Сади пленником в лагере.
Зора знал обычай бедуинов – знатных или важных пленников держать под строгим караулом в шатре эмира или поблизости от него. Но ни у палатки эмира, ни у одной из ближайших к ней не было часовых.
Оставалось предположить одно: может быть, Сади попал в руки врагов уже мертвым. Но как мог он разузнать об этом?
Зора заметил, что шатер эмира имел два входа, и после того, как одним из них старик вернулся в палатку, Зора решился узнать назначение другого.
Палатка, по-видимому, состояла из нескольких отделений.
Тихо и осторожно подошел он к занавеси и немного приподнял ее. Слабый свет здесь слегка проникал во внутренность палатки.
Зоре хотелось узнать, спал ли кто-нибудь в палатке. Он немного более откинул занавесь и увидел посреди шатра возвышение, на котором лежало что-то, показавшееся ему человеческой головой. На заднем плане увидел он постель, которая была пуста.