Сумасбродка
Шрифт:
Вокруг начали смеяться и пожимать плечами.
— Неужели ты не знаешь? Да ведь они безумно влюблены друг в друга, целые дни проводят наедине, вместе выходят, вместе выезжают, даже, кажется, живут в одном доме, он внизу, а она наверху. Трудно сказать, кто там кого, но, судя по Зониному характеру, это она должна была вскружить голову своему кузену.
— Эварист, — воскликнул Комнацкий, — но это невозможно! Правда, он внезапно исчез, нигде не бывает, но я был уверен, что он готовится к экзаменам.
— И не думает о них!
— Он! Такой серьезный, такой суровый! — восклицал Комнацкий. — Нет, тут, должно быть,
Окружающие смеялись.
— Что ж, сколько веревочку ни вить, а концу быть, — философически заметил один из присутствующих, — люди с темпераментом Эвариста нелегко сходят с ума, но если уж пустятся в дьявольский пляс, так до последнего издыхания…
— Вы видели Эвариста? Видели, как он выглядит? — вмешался Зориан. — Осунулся, исхудал, настоящий скелет! Но я, друзья мои, не удивляюсь. Зоня, от которой я до сих пор без ума, и святого положила бы на обе лопатки. Дьявол она или ангел, не знаю, но это, несомненно, незаурядная личность, не из нашей глины слеплена.
— Он прав! Честное слово! Совершенно прав, — горячо подхватил пан Генрик. — Я поклонялся ей издалека, приблизиться к ней теперь невозможно, но заявляю, что подобного обаяния, подобного взгляда, чего-то такого зовущего, увлекающего я не встречал во всем мире. Да, что до женщин, могу похвалиться, я изучал их во множестве, почти по всему миру, но ни наши гасконки, ни тринадцатилетние транстеверинки [9] , ни грузинки, ни белокурые дочери Альбиона… каждая из них по-своему прекрасна, но где им всем до Зони! Это нечто идеальное!
9
Жительницы одного из районов Рима, расположенного за Тибром; в XIX веке считались образцом красоты и своенравия.
— Идеальное, — повторил за ним один из старых поклонников, — хотя она вовсе не изображает из себя ангела, скорее этакого лихого молодца, который может и напугать своей бесцеремонностью… Э, — прибавил он, — что и говорить. Видеть ее издалека — это еще не то. Вы бы видели и одновременно слышали ее, когда она пылает благородным негодованием, когда у нее сверкают глаза, когда она уподобляется Юноне, воинственной, страшной, непобедимой… Тут одно остается: пасть перед ней на колени.
— Saperlotte! — выругался француз. — Многое можно отдать за то, чтобы хоть подойти к ней поближе.
— Раньше это не стоило никакого труда, — кисло заметил Зориан, — а теперь с ней что-то случилось.
— Как это — «что-то»? Зоня влюбилась в Эвариста, он в нее, и готов поспорить, что они поженятся.
— А тогда, — насмешливо вставил Д'Этонпелль, — будет легко познакомиться!
Раздались смешки.
— Сомневаюсь, чтобы он женился на ней, — возразил один из присутствующих.
— Почему? — спросил Зориан. — Она может привести человека, к чему захочет: хоть к алтарю и свадьбе, хоть к реке и смерти.
— Я тоже не думаю, чтоб Эварист мог на ней жениться, — сказал Эвзебий. — Я знаю эту семью, мать воспротивилась бы… Все прошлое этой бедной Зони…
— Да что там особенного в ее прошлом? — заступился кто-то за Зоню.
Начали препираться, кто был «за», кто «против», одни оправдывали, другие сожалели, француз, потешно сложив
— Что у женщин с таким характером неизбежно, — добавил он, — к тому же я слыхал, что ее избранник человек холодный, terre a terre [10] , заурядный…
— Прошу прощения, — прервал его Комнацкий, — это человек и с характером, и со способностями, и не только незаурядный, а среди тех, с кем довелось мне встречаться, один из наиболее достойных уважения, только скромный и не любящий лишнего шума.
Француз скривил губы.
— Добродетель скорее negative [11] , я мало ее ценю; если из горшка не брызжет кипяток, значит, мало в нем содержимого…
10
без полета (фр,).
11
отрицательного свойства (фр.).
— А если из горшка брызжет, — возразил Комнацкий, — то содержимое чаще всего выплескивается на землю пустой пеной.
С этими словами он встал, взял свою шляпу, поклонился и вышел.
— Самонадеянный педант! — бросил кто-то вслед Комнацкому. Француз усмехнулся.
— У таких… э-э… застегнутых на все пуговицы обычно грязное белье или вообще никакого.
Разговор перекинулся на всякие пустяки.
Комнацкий, который искренне любил Эвариста, был огорчен услышанным известием. Навряд ли это была всего лишь чья-то праздная выдумка, однако он тешил себя надеждой, что многое здесь преувеличено. Так или иначе, он решил сам убедиться, как обстоят дела, то есть пойти к Эваристу и поговорить с ним откровенно.
На старой квартире он только узнал, что его приятель съехал и теперь живет в другой, в таком-то доме. Комнацкий, не теряя времени, отправился по указанному адресу.
Эвариста он не застал. Простачок слуга доложил ему, что «их милость наверху».
— И как скоро он вернется?
— Не знаю, ваша милость, они… они все больше там сидят. Может, дело какое, так могу попросить.
Поколебавшись, Комнацкий согласился; почти в ту же минуту Эварист спустился вниз.
Он так изменился, что Комнацкому едва удалось скрыть удивление. Исхудалое, пожелтевшее лицо, глаза в черных кругах, во всем облике какая-то неизбывная усталость, беспокойный взгляд, печально наморщенный лоб… Эти признаки преждевременного болезненного постарения поражали, и Эвзебий, здороваясь, не удержался от вопроса:
— Ты не болен ли?
— Не то чтобы болен, но и здоровым себя не чувствую.
— Выглядишь ты неважно.
— Сам это вижу.
— Может быть, ты переутомлен подготовкой к экзаменам? — не отставал Комнацкий.
Эварист горько усмехнулся.
— Где там, — сказал он тихо, — я и не думал о них, не знаю, что с ними будет.
Они обменялись быстрыми взглядами.
— Надеюсь, — снова заговорил Эвзебий, — что ты знаешь, как я к тебе отношусь. Не сердись же, если во имя нашей дружбы я задам тебе бестактный вопрос: что с тобой происходит? Откуда эти странные слухи, такие странные, что не хочется им верить? Я пришел сюда, потому что тревожусь за тебя.