Сумасбродные сочинения
Шрифт:
— Ну… знаете, я не подписывался на математику, — проговорил он. — В нашем колледже, знаете ли, необходимо подписаться на два главных предмета и два второстепенных.
— Ясно. И на что же вы подписались?
— Я подписался на турецкий, музыку и религию.
— Ага. — Я потер руки. — Вы, верно, стремитесь к карьере хормейстера в турецком католическом соборе?
— Нет-нет, я собираюсь стать страховым агентом, и мне казалось, эти предметы как раз кстати.
— Кстати?
—
— …развиваться? Мы в колледже считали, что больше всего нам помогают развиваться лекции. Хотя… турецкий, должно быть, прелюбопытнейший язык.
— Шутите? — обиделся студент. — На турецком надо было просто ответить: «я» на перекличке. Сорок ответов дают одну единицу турецкого… простите, мне пора. Нужно переодеться к обеду. Всего хорошего.
Оставшись один, я не мог не предаться размышлениям о том, как же сильно переменилось образование со времен моей молодости. Ближе к вечеру я завел разговор об образовании с тихим, скромным студентом-философом с выпускного курса. Он согласился со мной, что зубрежка и домашние задания по большей части канули в Лету.
Я бросил на него уважительный взгляд.
— Вы, похоже, работаете куда серьезнее, чем те молодые люди, с которыми мне сегодня довелось общаться. Какое же, верно, удовольствие отдохнуть пару дней. Просто побездельничать.
— Побездельничать? — раздраженно воскликнул он. — Я вовсе не бездельничаю! Я прохожу летний курс самосозерцания. Вот почему я здесь. За это мне зачтут два основных предмета.
— Ах вот как, — проговорил я по возможности мягко. — Вам зачтут…
Выпускник удалился, а я остался размышлять о чудесах нынешнего образования. И пришел к выводу, что, от греха подальше, запишу своего младшего в Таскеги-Колледж. Там пока еще учат по старинке.
X. Ошибки Санта-Клауса
(пер. А. Панасюк)
Дело было в сочельник.
Брауны пригласили на ужин соседей, Джонсов.
После застолья Браун и Джонс остались в гостиной поболтать за стаканчиком вина. Остальные поднялись наверх.
— И что вы дарите своему мальчишке? — спросил Браун.
— Паровоз, — ответил Джонс. — Заводной, новейшая модель.
— Можно посмотреть?
Джонс вытащил сверток с подарком из-за буфета и распаковал.
— Невероятная штука! Видишь — по рельсам бегает! Просто удивительно, до чего же дети любят играть в паровозики!
— Да уж, — подтвердил Браун. — И как тут рельсы собираются?
— А вот я тебе сейчас покажу. Сейчас сдвинем посуду в сторонку,
— Вижу, вижу. Отличная игрушка! В самый раз для мальчишки. А я купил Вилли игрушечный самолет.
— Тоже неплохо. Мы своему дарили, на день рождения. А в этот раз решили, вот, поезд. Я уже предупредил Эдвина, что Санта-Клаус принесет кое-что новенькое. В Санта-Клауса он верит безоговорочно! Глянь-ка сюда на локомотив — видишь, в топке пружинка?
— А давай заведем? — загорелся Браун. — Посмотрим, как он бегает.
— Давай! Составь две-три тарелки, чтобы освободить побольше места. Обрати внимание, он гудит перед тем, как тронуться с места. Нет, говорю тебе, для ребенка — самое то!
— Конечно! Ой, смотри, пружина тянет за свисток… Господи, да он свистит — свистит совсем как настоящий!
— Ну, цепляй вагоны, и я его завожу, — командовал Джонс. — Чур я за машиниста!
Спустя полчаса Браун и Джонс все еще гоняли паровозик по обеденному столу.
Однако дамы, сидевшие наверху, в гостиной, отсутствия мужей даже не заметили. Они были слишком заняты.
— Мне ужасно нравится! — щебетала миссис Браун. — Никогда ничего прелестней не видела! Обязательно куплю Альвине такую же. Думаю, Кларисса будет просто счастлива!
— Конечно, — отвечала миссис Джонс, — кроме того, она обрадуется одежкам. Девочки так любят наряжать кукол! Погляди-ка на эти платьица, правда, хорошенькие? Уже выкроены, остается только сшить.
— Ах, какая красота! Мне кажется, вот это, малиновое, лучше всего подойдет к золотистым куклиным волосам. Только воротничок надо отогнуть — вот сюда, и пришить к нему ленточку — вот эту. Как считаешь?
— По-моему, прекрасно! Давай попробуем? Погоди, я принесу иголку. А Клариссе скажем, что платье сшил Санта. Дети так в него верят!
Через полчаса миссис Джонс и миссис Браун были так заняты шитьем, что не слышали ни поезда, который, гудя, бегал по обеденному столу, ни болтовни детей.
Которые, тем временем, без родителей вовсе не скучали.
— Мировецкие, да? — говорил Эдвин Джонс юному Вилли Брауну, сидя у себя в комнате. — Целая коробка, сто штук, все с пробковыми фильтрами, а вот тут, видишь, в маленьком отделении, янтарный мундштук. Подойдет папе, как думаешь?
— Думаю, да, — одобрительно отзывался Вилли. — А я своему дарю сигары.
— Я тоже про сигары думал. Папы, они вообще любят сигары, сигареты… Не промахнешься. Хочешь, парочку? Вытащим со дна. Тебе понравится — русские куда лучше египетских.