Сумасшедшие двадцатые
Шрифт:
— Я должна вас отблагодарить, - рука Керолайн опускается в карман.
Форбс извлекает из кармана платья бабочку сделанную из фиолетового, черного и белого бисера. Простое украшение, которое она сделала сама. Керолайн кладет бабочку на стол Клауса.
— Я сделала эту бабочку сама и теперь она отведет от вас любую беду, - больше не нужны слова объяснения и Форбс покидает его комнату.
После ее ухода Клаус отрывается от изучения бумаг, несколько секунд крутит в руках бабочку, он решил принять подарок от чистого сердца и улыбаясь, прячет ее в верхний
Нью-Йорк. Квартира Кола.
– - -
— И ты здесь живешь?
– не скрывая удивления, произносит Лола.
— Это квартира Кола, - улыбается Дефне, ставя на журнальный столик поднос с чаем.
— Здесь все так дорого обставлено, да и чему я удивляюсь, - пожимает плечами девушка, беря в руки чашку чая. — Но, ты ведь не думала, что его могут убить.
— Я и думать об этом не могу, - вздрагивает Дефне. — Я не допущу этого. Кол завяжет со всеми этими делами. Я его не потеряю.
Чикаго. Офис Майклснов.
— Врешь! Ты все врешь!
– кричит Тристан, стоя на пороге кабинета Элайджи.
— Я только сказала правду!
– выкрикивает в ответ Пирс. — Ради дочери. С меня хватит! Довольно!
— Я ничего не сделал, а ты словно убила меня! Понимаешь? Все очень просто: Ты будешь жить дальше, а я уже умер. Элайджа не желает меня видеть, а тебе вернет дочь. Я лишился всего.
— Я тоже лишилась всего!
– отвечает она. — И теперь я верну это!
— Тристан, - Ирма придерживает его за плечи выводя из кабинета. — Тебе нужно прийти в себя. Успокоиться.
В жизни всегда сталкиваются две противоположности. Противоположности, каждая из которых считает себя правой. Но, судьба скора в своих расчетах, и сейчас Тристан Де Мартель и Кетрин Пирс убедились в этом. Сегодня судьба отплатила за все.
Сегодня все заплатят за содеянное. Сегодня все будет правильно. Даже если Тристан и не виновен, то вынужден отплатить за содеянное своей сестры. Он уже не ищет себе оправдания, а заплатит за ее ошибки.
Элайджа понимает Аврору, которая готова ради брата была готова на все, но даже ее причина всех ее поступков - любовь к брату, то Элайджа вряд ли ее простит. Но, забрать дочь возлюбленной - это правильно. Но, даровать свободу, той кто полюбил тебя - это правильно.
Элайджа останавливается, ведь Надя на его руках дрожит, словно он какой-то монстр, которым пугают детей. Она боится его, думая, что ее вновь обманули и она никогда не увидит мать. Элайджа понимает это и целует малышку в щеку.
— Я отведу тебя к матери, и больше вас никто не разлучит, ты такая же красивая, как и она, - улыбается Майклсон.
— Моя мама хорошая, а ее заставляли делать плохие поступки, - и Элайджа удивлен
— Откуда ты знаешь это?
– серьезно спрашивает Майклсон, смотря в глаза малышки.
— Моя мама говорила мне и просила прощения, - отвечает она.
Элайджа опускает Надю на землю, опускается перед малышкой на корточки, думая, что так он легче объяснит ей все. Объяснит то, что он не лгун и его не следует бояться. Объяснит то, что он и вправду отдаст ее матери, ведь Элайджа считает, что ребенку всегда лучше с матерью.
— Там, твоя мама, и мы идем к ней, - мужчина показывает ей здания офиса. — Теперь вы будете вместе. Я дал себе слова, что не позволю кому-либо причинить вам боль. Идем? Она ждет нас.
— Идем, - на лице Нади проскальзывает улыбка, когда она протягивает руку Элайдже.
Ожидание - вечность.
Ожидание - утомляет. Кетрин Пирс привыкла получать все здесь и сейчас, но сейчас она вынуждена ждать. Ожидание приговора, словно она обвиняемая и сидит на скамье подсудимых. Элайджа Майклсон - сейчас ее судья, тот вынесет ей приговор, а точнее уже вынес.
Сейчас все будет так, как он скажет. Майклсон уверенно поднимается по лестнице офиса, а Надя бежит впереди, улыбается столпившемся у его кабинета и тащит за собой.
В том, что мать разлучили с дочерью не было его вины, но Элайджа попытался это исправить. Элайджа постарался исправить то, что было не правильно. Теперь все будет правильно. Мать объединилась с дочерью. Надя прижимается к ней, когда та целует каждый миллиметр ее личика и кружит в воздухе, зная, что Нади это всегда нравилось. Мать знает о своей ребенке абсолютно все и чувствует, когда ему хорошо или плохо. Сейчас Наде хорошо, ведь рядом с ней самый дорогой человек в этом мире. Рядом с ней та, кто дала ей жизнь, а жизнью Кетрин стала ее дочь.
— Моя принцесса, - Пирс улыбается и целует дочь.
— Мама, так ведь будет всегда?
– спрашивает Надя, боясь, что это очередная ложь.
— Да, я обещаю, - шепчет Пирс, прижимая дочь к груди.
— Ты свободна, Катерина, - слыша его голос по ее коже пробегает волна мурашек и она все еще боится посмотреть ему в глаза.
— Спасибо за то, что вернул мне дочь, - тихо говорит Кетрин.
— Уходите, - монотонно и холодно говорит Майклсон.
— Элайджа, позволь мне сказать?
– она говорит это уверенно, понимая, что если не скажет сейчас, то будет поздно.
— Я не желаю слушать тебя, - и его слова хуже ножа в спину.
— Я, конечно, я очень грешная, но своей любовью, к тебе и дочери, возможно, я заслужу этот Рай? Рай быть любимой тобой. Рай быть рядом с дочерью. Хотя... Зачем?
– с огорчением вздыхает Пирс, подходя ближе к нему. — Ведь Рай без тебя не существует. Я люблю тебя. Элайджа. Ты мне не веришь...
— Я хочу поверить. Это мое проклятие, - признается Элайджа, понимая, что если он позволит ей уйти, то возможно лишит себя любви. — Я доверился, а ты меня предала. Моя доверчивость то, что погубило меня.