Сумасшедшие двадцатые
Шрифт:
— Саид Бородьен, полиция Чикаго, слушаю вас, - произносит мужчина.
— Здравствуй, старый друг, - уверенно говорит Стефан.
— Кто говорит?
– непонимающе шипит мужчина.
— Уже и забыл?
– усмехается тот. — Стефан Сальваторе. Мне нужна твоя помощь.
— Встань в очередь, - возмущенно шипит мужчина.
— Мне напомнить?
– Сальваторе перекладывает телефонную трубку к другому уху.
— Моего брата отпустили из отделения полиции Италии, по просьбе твоего отца, - разочарованно произносит Саид. Спасибо за напоминание.
— Нужна женщина, и ее имя Кетрин Пирс, - строго говорит он. — Живой.
— Две недели, - вздыхает шериф.
— Один день, Саид, - говорит Стефан. — Переверни весь
Сальваторе кладет трубку не желая больше разговаривать. Он точно знает, что шериф Чикаго выполнит его любой приказ. Его резкая речь послужит тому, что Сайд выполнит приказ в срок, и видимо грубый командный голос Сальваторе унаследовал от отца, как и то, что все его приказы выполняются в ту же секунду. Стефан Сальваторе король жизни добьется поставленной цели, и весь мир будет у ног короля.
Пирс замирает у деревянной двери внимательно смотря на листок в своих руках. Адрес верный и значит доктор остановился именно здесь. Стуча в деревянную дверь она только надеется на то, что в этот раз судьба будет благосклонна к ней и именно в этом доме она найдет спасение для себя и своей дочери. Она верит в то, что здесь именно тот человек который поможет ей, и ведь зря судьба привела ее к порогу этого дома.
Мохаммед просыпается, и ему кажется, что стук в дверь это лишь мираж. Мужчина осматривается по сторонам, но в комнате только он. Настойчивый стук усиливается и то, что казалась миражем оказывается реальностью, и доктор набрасывает на свои плечи халат, подходит к двери, чтобы открыть ее, ведь дверь его всегда открыта: и для пациентов, и для тех, кто запутался. Моххамед не может отказать тому, кто нуждается в помощи. И сейчас открыв дверь он видит ее лицо. Лицо женщины, которую он спас около двух недель назад, а она испугалась его и прогнала, а теперь она стоит на пороге его дома, в испачканной одежде, такая несчастная и дрожащая от холода, ведь температура на улице не более двух или семи градусов цельсия, а за ее спиной прячется Надя, которая напугана и голодна, да и скитание по кварталам города утомили ее. Судьба. Возможно это судьба, ведь будучи мусульманином Мохаммед верил в судьбу, а Кетрин отвергала это понятие. Но, сейчас свела их вновь. Мужчина осматривает ее с ног до головы и только разочарованно вздыхает. Пирс думает, что сейчас он прогонит ее, ведь зачем ему нужны ее проблемы. Но, он не откажет ей в помощи и протянет свою руку, чтобы она почувствовала, что в трудную минуту она не осталась одна.
— Проходите, - говорит он, жестикулируя руками, как бы приглашая ее пройти.
— Мне нужна помощь, и да, ты был прав, - вздыхает Кетрин, словно признавая свое поражение. — Я все делала ради нее. Нади своей дочери.
— Я ошибаюсь крайне редко, - мужчина проводит их в кухню. — Вижу ребенок голоден, сейчас разогрею ей кус-кус, а нам сварю кофе с кардамоном.
— Спасибо, - сумела выловить из себя Пирс садясь за стол. — Я думала, что мне не от кого ждать помощи.
— Двери моего дома всегда открыты, - спокойно говорит он перелаживая блюдо в тарелку. — Что произошло? Что привело тебя ко мне?
— Меня шантажировали Надей, и я делала все ради нее : обманывала, убивала, спала с мужчинами, - еле говорит Кетрин опустив голову. — И, так было, я всегда сумела заглушить голос совести. Так было до встречи с Элайджей, ведь глядя в его глаза я испытала нечто прекрасное. В его глазах была бездна, в которой я готова была тонуть. Мое сердце забилось быстрее, и я впервые была с тем, к кому тянулось мое сердце. Я была с ним, потому что желала быть только с ним, а не потому что мне приказали. Я должна была отравить его, но не смогла сделать этого и ушла оставив записку. Позже,
— В моей стране за твои деяния тебя зашвыряли бы камнями или притащили бы на площадь, как публичную женщину и восемьдесят раз ударили плетью, - серьезно говорит он ставя перед Надей тарелку с едой.
— Мне уже страшно, - вздрагивает Пирс, слыша его слова. — Как хорошо, что я не в одной из восточных стран.
— Но в отличие от ваших обычаев, наши женщины защищены, и мужчина никогда не бросит ее, а западные мужчины оставляют женщину, как только наигрались, - заявляет мужчина, выбирая приправу для кофе.
— У меня выбора, как согласится, - соглашается она.
— Я покушала!
– восклицает Надя.
— Отведи ее спать, а после поговорим, - шепчет Мухаммед.
Уложив дочь на диван, и накрыв ее одеялом, Пирс возвращается в кухню, где на столе уже стояли чашки кофе.
— Я запуталась, - закрывая лицо, произносит Пирс.
— Разумная женщина добавляет сахар во все, что она говорит мужчине, и убирает соль из всего, что мужчина говорит ей, - цитируя восточную мудрости, он выпивает кофе. — Пей кофе. Моя жена разумная женщина. У нас двое детей: дочь и сын. Но я не смог взять Зулейку с собой. Они вдали от меня, и мое сердце сжимается, но я могу посылать им деньги. Я скучаю по ним.
— Гадость!
– морщится Пирс после того, как попробовала напиток.
— Горько, - отвечал он, продолжая пить кофе. — Сейчас и Элайджи горько, ведь он расценил это, как предательство.
— В прошлый раз ты сказал мне довериться сердцу, и что из этого вышло?
– возмущается Пирс, напрягая мышцы лица, что на лбу выступает венка.
— Не спеши, все, кто спешат уже давно на кладбище, - отвечает он.
— Очередная мудрость, и бла-бла-бла, - она разводит руки в стороны.
— Я видел, как Элайджа смотрел на тебя, и он простит тебя, - убеждает ее Моххамед. — Ты предначертана ему судьбой. Никто не в силах изменить предначертанное.
— Я не верю в судьбу, - с грустью произносит брюнетка. — Но все же, как ты можешь пить эту гадость?
— Терпение, - улыбнулся тот, поднося к своим губам чашку.
— Терпение, - повторяет она, отпивая напиток из чашки. — Мне некуда идти, и я вернусь к тем людям, и в течение нескольких недель буду исполнять все, что мне говорят, но мне хотя бы заплатят, и я смогу купить билеты. Я вновь заключу себя в добровольную тюрьму. Поезд в Болгарию, откуда я родом, только через месяц, и еще неделю ждать корабля в порту. Я желаю только, чтобы этот кошмар завершился, и я смогла спокойно жить вместе с дочерью. Воспитывать ее. Быть рядом. Я ужасная мать, потому что вновь оставляю ее. Я ухожу и все, о чем прошу: если я не вернусь за ней двадцать седьмого числа, то позаботься, чтобы она росла в хорошей семье, а не в приюте.
— Тебя могут убить?
– ужасается он.
— За все, что я сделала, вполне могу расплатиться пулей в лоб, - кивает Пирс, ставя чашку на стол. — Спасибо.
Она встает из-за стола, и Моххамед понимает, что слова благодарности это все, чем она может заплатить, но и такая плата его устраивает. Пройдя в гостиную, Кетрин садится на край дивана, где спала ее дочь. Она всматривается в ее личико и думает только о том, что судьба несправедлива по отношению к ней. Брюнетка гладит дочь по волосам, целует в лобик, вдыхая ее запах. Она собирается уходить, но Мохаммед останавливает ее.