Сумасшедший дом

Вайт Лили

Как только дверь захлопнулась, а я услышала звук закрывающегося замка, то повернулась к Джереми, сделав голос максимально властным.

– Я слушаю.

Я вздрогнула, когда заметила, как пристально он смотрел на меня.

– Почему бы нам не присесть? Так будет намного удобнее, чем стоять посреди комнаты.

Я не смогла сдержать гнев, окутываемый меня изнутри.

– Ладно. Куда мы отправимся сегодня, Док? В какой ужасающей части моей жизни вы бы хотели покопаться?

Сделав большой шаг, он сократил расстояние между нами. Когда он положил свою ладонь на мою щеку, его глаза согрели меня добротой и заботой.

–

Я пытаюсь помочь тебе, Алекс. Прости, что я попросил твоего брата уйти, расстроив этим тебя, но тебе надо отпустить эту ситуацию, прежде чем я тебе кое-что расскажу. У нас не получится сделать в этой комнате то, что мы задумали, если тебя что-то очень тревожит.

– Тревожит?
– мой голос задрожал, я отчаянно сдерживала ярость и изнуряющую печаль, что будто душили меня изнутри.
– Как это может не тревожить? Даин - это всё, что у меня осталось. Он был моей силой и моей связью с миром за пределами этой ёбанной психушки. Видеть его таким обезумевшим...
– мои слова будто покинули меня, поток эмоций перекрывал мою способность говорить или даже думать.

Джереми даже не вздрогнул в ответ на вихрь моих эмоций.

– Давай присядем, Алекс. Я не смогу помочь тебе, если ты будешь такой расстроенной.

Отведя меня в красную зону, он позволил мне занять моё место, прежде чем окружить нас занавеской. Его заинтересованность в этой комнате не обошлась без моего замечания. Это была безопасная зона, без кровати или чего-то, что подвело бы меня к краю. Заняв место напротив меня, он терпеливо ждал, пока я выплёскивала наружу всё угнетение, накопившееся во мне за последние несколько дней. Такое чувство, будто прошло несколько часов, но, вероятно, это были лишь несколько минут. Слёзы текли по моим щекам, я кашляла и захлёбывалась слюной из-за собственных рыданий. С опухшими глазами и соплями, капающими из носа, я посмотрела не него и улыбнулась, когда заметила платок, который он вытащил из диспенсера, чтобы передать мне.

Он вернул мне улыбку, терпеливо ожидая, когда я возьму себя обратно в руки.

– Становится лучше после того, как выпускаешь наружу то, что засело внутри, да?

– Я даже не уверена, что выпустила. Я чувствую такую усталость, я так запуталась во всём. Я…я просыпаюсь в этом месте, мне рассказывают ужасные вещи обо мне, и у меня нет никакого выбора, кроме как поверить в то, что говорят мне люди, потому что я не могу вспомнить всё сама.

– Ты уже вспоминаешь, Алекс.

После того, как я вытерла нос рукой, я взяла второй платок, который он передал мне.

– Что? Нет. Не вспоминаю. Всё, что я знаю, - это то, что ты и кучка психов, живущие здесь, мне рассказали. Я не могу доверять персоналу, я не могу доверять...

– Ты можешь доверять мне.
– Он сделал паузу, позволяя смыслу своих слов дойти до меня, прежде чем добавить, - Что ещё более важно, ты должна доверять себе.

Тяжело вздохнув, он снял свои очки, осторожно положив их на приставной столик, пока обдумывал, что ещё ему сказать. Даже в полумраке комнаты он казался уставшим, под глазами залегали тёмные круги, которых у него не было накануне. Я задалась вопросом, это ли он чувствовал, когда смотрел на меня. Я не могла вытерпеть боль и разочарование, которые окутывали его, будто вторая кожа. Я хотела сделать всё, что в моих силах, чтобы остановить это. Но я ничего не могла предоставить ему, ничего

не могла сказать, чтобы стереть напряжённость, появившуюся из-за того, что он упорно пытался что-то сделать.

– Я ещё та заноза в заднице, да?
– это была попытка ослабить напряжение, которое очевидно виднелось в его теле.

Он усмехнулся на мой комментарий, и я улыбнулась, поняв, что подарила ему хоть частичку легкомыслия, чтобы облегчить его стрессовое состояние, которое было так заметно изнутри.

– Ты не заноза в заднице, - у него был грубый от усталости голос, что прибавлял его словам соблазнительности.

Встав со стула, он пересёк небольшое пространство и присел передо мной на стол. Наши колени задевали друг друга, и я сосредоточилась на том, где они соприкасались. Мне было спокойно, когда он был рядом, в эти безмолвные моменты между нами мне казалось, что то, что находилось за этой комнатой, не могло вторгнуться и украсть у меня то, что с его присутствием я становилась менее сумасшедшей.

Потянувшись, он молча взял мои руки в свои, когда пристально смотрел на них и потирал своим большим пальцем мои костяшки.

– Думаю, твой диагноз в течение нескольких лет ошибочно принимали за верный, - признался он.

Меня поразили эмоции в его голосе: усталость и опасение, что вытекали из каждого слога, образованного этими идеальными губами.

– После разговора с твоим братом я надеялся начать процесс вспоминания второго сексуального партнёра, который умер в твоём присутствии...

– Почему меня не арестовали за первого? Что случилось той ночью, Джереми? Почему я не могу вспомнить, ошибались ли они насчёт амнезии?

– Потому что ты не позволяешь себе вспомнить.
– Он посмотрел на меня, я глубоко вздохнула и посмотрела в его сапфировые глаза. Он был так близко, но так далеко; мужчина, которого я так хотела коснуться. Меня привлекала каждая черта его лица и тела. То, как он двигался, как говорил, даже расстояния между нами было недостаточно, чтобы я смогла подавить то, что чувствовала, когда смотрела на него. За несколько дней он стал неким убежищем для меня. Там, среди пациентов и другого персонала, я чувствовала себя незащищённой и напуганной, но здесь...

Здесь, с ним, на несколько мимолётных моментов мне могло показаться, что я живу нормальной жизнью. Я знала, что он мой доктор, что мы не могли переступить черту, но даже знания этого было недостаточно, чтобы я перестала думать о нём, как о ком-то большем.

– В ночь, когда Бобби умер, ты подвергалась нападкам не только от него, но и от двух его друзей. Тебя накачали наркотиками, Алекс. Токсикологический анализ показал наличие ГГБ (прим. пер:Гамма-Гидроксибутират) в твоём организме.

– ГГБ?

Всё ещё потирая мою руку своим большим пальцем и изучая мои пальцы, он отказывался смотреть на меня, когда говорил,

– Это наркотик для совершения изнасилования, несколько лет назад был популярным из-за того, с какой лёгкостью его могли приобрести. Очень похож на Рогипнол, может повлиять на мышление человека, расслабить тебя, а также полностью вырубить или просто вызвать потерю сознания, если использовать его в достаточном для этого количестве. По сути, он влияет на память человека. Не имеет запаха и цвета. Можно подмешать в напиток, при этом, не меняя его вкуса. Обладает особо мощным действием в сочетании с алкоголем.