Сумасшедший дом
Шрифт:
Он выглядел так, будто страдал, борясь с тем, что он, очевидно, испытывал ко мне или с тем, чтобы отступить и держать профессиональную дистанцию. Не знаю как, по прошествии только нескольких дней, у меня появились к нему сильные чувства, особенно в этот момент. Может, это из-за того, что он меня защищал, или из-за того, что я считала его единственным человеком в этом месте, кто действительно пытался помочь мне.
– Ты лгал, когда сказал мне, что не боишься?
– Взглянув на него украдкой из-под ресниц, я молча умоляла его перейти границу между доктором и пациентом. Мои лёгкие будто держали в плену моё дыхание, пока я ждала. Я была слишком напугана,
– Нет, я не лгал.
– Протянув руку, он прошёлся ей по моему лицу, отодвигая выбившуюся прядь, прилипшую к моей коже. Я поддалась его прикосновению, наслаждаясь теплом его кожи и шероховатостями его мужской руки. Он прижал подушечку его большого пальца к моим губам, и я открыла их для него, позволяя ему продвинуть его дальше. Я высунула язык, едва попробовав его, прежде чем он отстранился.
Он прижал свой лоб к моему, и я выпустила затаённый вздох, чувствуя, как воздух выбивается из моих лёгких, унося с собой мой страх отказа. Он хотел меня. Несмотря на всё, ему было не наплевать. Я не одинока в этом кошмаре, почти не одинока, при мысли о том, что хоть один человек встал на мою сторону, у меня сильнее забилось сердце.
Было слышно лишь тяжёлое дыхание. Такое чувство, будто мы оба отчаянно пытались восстановить наше дыхание, потому что утопали в одолевающем нас желании. Я попыталась медленно протянуть к нему руку, вздрогнув, когда цепи прогремели от моего движения. В одно мгновение его руки оказали на моих, молча умоляя меня остаться на месте.
Каждый нерв в моём теле гудел в предвкушении, пока мои мышцы были болезненно напряжены в ожидании того, что он скажет.
Отстранившись так, чтобы он смог посмотреть на меня, он обернул свою руку вокруг моей шеи, пристально смотря в мои глаза, когда шёпотом признался,
– Я не боюсь тебя, Алекс. Я боюсь стать тем мужчиной, который будет плохо с тобой обращаться.
У меня на глаза навернулись слёзы, их солёность обжигала красную и отёкшую кожу. Но на этот раз они не были слезами печали или боли, ужаса и унижения; эти слёзы были нечто совершенно другим. В этих слезах я почувствовала облегчение, счастье и всплеск эмоций - то, в чём в течение долгого времени я не была уверена, что вновь почувствую. Мой разум пробудился, моё тело откликнулось, и я улыбнулась, не в силах скрывать то, что я чувствовала от его слов.
Он бы никогда не обидел меня, даже когда я предложила ему себя и умоляла его коснуться меня. Он волновался о том, как я буду себя чувствовать. Что-то внутри меня подсказывало, что это было нечто другим. Это не была моя память или сознательное мышление. Просто создавалось такое чувство.
Я произнесла два маленьких слова, прежде чем снова податься вперёд.
– Не станешь.
В следующее мгновение его рот оказался на моём, тепло от его губ медленно растекалось по мне, обещая удовольствие, не произнося ни слова. Его рука крепче сжала мою шею, а его тело подрагивало от того, как он пытался контролировать свои собственные потребности и желания. Я понимала, что это неправильно, понимала, что это может угрожать всему, что у него было, но мне было наплевать. Я была потеряна в этом моменте, больше не думая об ужасах, с которыми сталкивалась.
Всё, что меня заботило в этот момент, - это он.
Глава 19
«Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?»
–
– Мы не должны... делать этого.
Каждый раз, когда он начинал говорить, я снова целовала его, разнося вдребезги его слова, пока они не звучали бессвязно. Просто дурацкие слоги, буквы, соединяющиеся вместе, чтобы сформировать звук - всё это не имело для меня никакого значения в тот момент. Он не имел в виду то, что говорил, что делало их бессмысленными и ничтожными. Он мог говорить о том, чего хотел всё время, но его тело и сердце не соглашались с ним.
Я не переставала целовать его. Раскрыв свои губы, я впустила его язык и позволила ему коснуться моего. На вкус он был как ванильный кофе и соль, сладкий, и в то же время горьковатый. Я ещё больше потянулась к нему, мои цепи прогремели, заставляя мои щёки покраснеть от смущения.
Звука было достаточно, чтобы остановить его, напомнить ему о моём статусе пациентки. Он не отстранился, всё ещё позволяя своим губам прикасаться к моим, но и не предпринял никаких действий по отношению ко мне. Мы дышали в унисон, наши грудные клетки вздымались и опадали от едва сдерживаемой страсти. Когда я попыталась коснуться его, он зажал в кулак цепи, удерживая мои руки на месте, и посмотрел на меня голубыми глазами, омрачёнными бурей его эмоций. Отпустив мои руки, Джереми продолжал держать цепи.
– Если мы сделаем это, я не остановлюсь. Я хочу тебя, Алекс. Я хочу тебя такими способами, которыми доктор никогда не должен хотеть пациента. Я бы злоупотребил твоим доверием ко мне. Я бы нарушил все проклятые обещания, в которых клялся, как врач. Я бы...
Его голос затих, и я улыбнулась. Я знала, что он борется с собой, поэтому внимательно за ним наблюдала, изучая каждое выражение, мелькающее на его лице со сменой решения.
Да и нет.
Нет и потом да.
Он не мог решить... поэтому за него решила я.
– Мне плевать.
Придвинувшись ближе, я снова поцеловала его, не дав ему шанса придумать другое оправдание. Его нерешительность прервала моя нужна, и его губы ответили на мой поцелуй. Потянув цепи вперёд, он прижал свой кулак к моей груди, а другой рукой крепче сжал мою шею. Я застонала, когда он углубил поцелуй, и почувствовала, как от моего желания у меня стало влажно между ног.
Мы излучали жар, страсть расцветала среди хаоса последних дней. Его рот начал посасывать мой язык, а зубы нежно прикусывали, добавляя нотку боли в растущее удовольствие внутри меня. Отпустив цепи, он стал гладить рукой по центру моей грудной клетки, едва задевая пальцами мою грудь. Я пододвинулась вперёд, умоляя его прикоснуться ко мне так, как я одновременно хотела и нуждалась. Он продвинул руку вправо, накрыв ладонью мою грудь, перекатывая вершинку между большим и указательным пальцами. Я забыла о поцелуе, когда моё тело изогнулось дугой, умоляя о большем.
Его движения проследили за моими, и, когда я застонала на прикосновение его рук, его рот прочертил дорожку вниз по моей шее. Меня окутал запах его одеколона, разжигая пламя, которое уже обжигало меня изнутри. Его зубы кусали мою кожу, а рука двигалась по моей груди, сжимая её, а затем растирая боль, оставшуюся от хватки.
Я хотела этого мужчину, и это было чувство, которое я уже давно не испытывала, если вообще когда-либо испытывала. Всё моё тело будто было теперь не моим, мысли больше мне не принадлежали. Он мог завладеть мной навсегда. И пока бы мне так казалось, мне на всё было бы наплевать.