Сумасшедший

Смирнова Кристина

– Маленькая, глупая Анюта...
– Горько покачаю головой вслед шепоту.
– Забыл он тебя как дурной сон. Забыл. Не сомневайся. И ты забудешь со временем...

Я бы, наверное, уже и забыла, не лови я обрывки ядовитых слов девушек, что приходят на наш этаж полюбоваться на "брошенную". Оскалится. Ну, еще бы, они целый год об этом мечтали, предугадывали. Недавно слышала, что я его беременностью привязала. Куда делся ребенок и почему за год не вырос живот, не пояснялось. Потом говорили, что приворожила... ну еще бы...

а как бы он клюнул на такую как я?

Все обошлось, вернулась его первая любовь, и все встало на места, чары рассеялись.

Зло оправдалась в голове, сняла, наконец долбанное кольцо. Вернуть лично, духу не хватило, отправила заказным письмом, с глупой надеждой чиркнув обратный адрес. Собственно по этому поводу ни раз себя за время пути домой проклинала. Зря конечно, ничего не произошло.

Утром осмелела, подошла к Витале, что кидал в мою сторону взгляды.

– Мне интересно...
– Начала, не зная как задать вопрос, мучавший меня целый год, а потом плюнула и выпалила все как есть.
– Виталь ты хотя бы меня любил?

– Любил.
– Он кивнет.
– И люблю.
– Смело добавит, протягивая руку, от которой я уклоняюсь.
– Мы продадим машину, купим небольшой домик, нам хватит.

Смеюсь. Так искренне, по сумасшедшему, словно заразившись от Андрея.

– Купим домик, посадим дерево, родим сына, а потом ты снова меня продашь, чтобы приобрести машину, желательно семейный минивен. А я вернусь, ты же в этом не будешь сомневаться?

– Анюта...
– Строго начинает он, на что я отмахиваюсь.

– Дурак ты Иванов. Настоящий, что ни на есть. Я же как представлю, что ты ко мне прикасался, так меня выворачивает.

– А от его прикосновений я смотрю ничего? Жива, благоухаешь?

– Да ничего. По началу вроде брыкалась, а потом втянулась. Он же совсем не такой как ты. Взрослый, уверенный.
– Улыбаюсь.
– А может все дело в том, что я - такая же как ты. Я же Виталя тоже продалась.
– Пожимаю плечами.
– И мне даже очень понравилось... быть с ним... быть его.

Когда я стала стервой? И почему этого не заметила? Вопросы, которое я тут же отмету, замечая тень боли в его глазах.

В этом его отличие. Андрей не умеет прятать чувства, и боль там наравне хозяйничает с сумасшествием. И сам прямолинейный. Простой.

Кидается на меня, в попытке ударить, но достичь не успевает, кто-то перехватывает его руку. С боку, как в каком-то дешевом фильме, появляется защитник. Задерживаю дыхание, грезя повернуть голову и увидеть своего ненормального муженька, да только вижу какого-то мужика, совсем на него непохожего. Суровая реальность, бьет по голове не хуже Тайсона.

– Слушай парень, топай отсюда успокаиваться. Девушек бить нельзя.
– Виталя слушается без слов, пропадая в недрах коридора, а новый знакомый смотрит на меня.

Высокий, черные волосы, крупные черты лица, только

взгляд мягкий, карий.

– Так вот какая ты роковая зеленоглазка!
– Парень... скорее уж мужчина улыбается, пригибая голову к плечу, а я раздраженно поведу плечами, морально готовясь послать по пешему маршруту еще одного, решившегося попытать счастье с "бывшей" Андрея.
– Владимир.
– Представляется он с выразительным акцентом, и легким наклоном головы.
– Брат того слюнтяя, что своими слезами утопил уже ковер в гостиной родителей. Между прочим, из-за тебя!

– Отпустите.
– Пытаюсь вырвать руку, но не выходит.

– Ну уж нет, зеленоглазая. Пока вас обратно не сведу, не отпущу. Мать грозится еще одного брата родить, потому как Андрюха сдохнет со дня на день, а я уже старый, чтобы нянчиться и воспитывать. Будь доброй, пожалей меня. Я же Андрюхино взросление с горем пережил.

Тянет меня из моего блока в блок юристов, и по ходу не стесняется материться на исковерканном русском. Звенит звонок на пару. Думаю спасение, оказывается наказание. Владимир - еще один с умственными отклонениями в этой семейке. Втаскивает в аудиторию, где около тридцати пар глаз, тащит наверх к одним спящим.

Орет громче преподавателя: Потолок падает. Припечатывает по затылку широкой ладонью. Андрей вскакивает, обводит мутным взглядом, фиксируясь на Владимире, недоуменно переводит взгляд на меня. Еще больше недоумения.

Владимир выталкивает меня вперед.

– Говори! - Зычно приказывает. Приподнимаю бровь.

– Что говорить?
– Переспрашиваю, аккуратно отодвигаясь от ненормального мужика.

– Андрей я тебя люблю. Дура, что ушла не разобравшись. Сегодня все исправлю и вернусь и ты давай, возвращайся, а то родители от тебя вешаются.

– Много. Я все слово в слово не повторю.

– Не повторяй, главное суть передай, этого хватит.
– Киваю, припоминая, что-то насчет того, что с сумасшедшими лучше соглашаться и поворачиваюсь к Андрею.

В общем, такому же растерянному как и я. Не знаю, догадывается ли он, что это не моя инициатива?

– Это.
– Информативно начинаю я и затихаю, смотря на острые скулы, синяки под глазами, сами глаза красные, воспаленные. Губы сухие и какие-то потрескавшиеся... но до сих пор такие желанные.
– Почему ты не удержал?

Спрашиваю, вместо чуши, что должна повторить.

– Ты была серьезно настроенной.
– Пожимает плечами, выдыхая и сжимая кулаки.
– Решившейся. Не было ни одного шанса, доказать свою невиновность. Лизка же другой совсем стала. Расчетливой. Сама бы пришла и напела бы о проведенной ночи. А так и петь тебе не надо.

– И что же было?

– Честно?
– Отводит взгляд от моего кивка.
– Не помню. Знаю, что не спал с ней и все. Но проснулся голым.

– Почему уверен, что не спал?