Сумеречная роза
Шрифт:
– Выше нос, милочка. Убирай свой меч в ножны и пойдем со мной к огню. У меня есть для тебя еще комплименты, не сомневайся, и я с радостью подарю их тебе, дорогая, но только наедине.
К удивлению Элис, хотя и бросив на него настороженный взгляд, Джонет пошла с ним, не говоря больше ни слова.
– Хью запал сильнее, чем догадывается. Я никогда не ожидал такого увидеть, – заметил сэр Николас.
Гуилим кивнул, но его мысли явно витали где-то в другом месте.
Элис медленно покачала головой:
– Джонет и Хью, несмотря на препирательства, нравятся
– Страсть можно распознать под любой маской, милая, – улыбнулся он.
Она сморщила нос, услышав валлийскую фразу.
– Всю красоту ваших слов портит одно валлийское слово, которое означает просто «жена». Так вы обычно говорите, когда сердитесь на меня.
Гуилим, отвлеченный ее словами, возразил:
– Вряд ли вы правы, мадам, потому что он назвал вас своим сердцем. Валлийское слово «жена» обозначается просто call.
Николас уныло улыбнулся, бросив на Гуилима сердитый взгляд исподлобья.
– Я обмолвился. Впредь я буду называть ее «дорогая» по-английски. Ну а теперь идемте ужинать, вы оба, потому что я хочу, чтобы мы все легли спать сразу после вечерней службы, вместе со святыми братьями.
Хью, услышав его, крикнул со смехом:
– Вот как, Николас! Ты, с такой привлекательной женой, как миледи Элис, хочешь заставить нас поверить, что предпочитаешь кучку молящихся монахов!
Николас рассмеялся, и Элис, которая понемногу начинала понимать валлийца, осознала, что, по его понятиям, быть застигнутым своими товарищами в момент нежности – все равно что проявить слабость, и в то же время их поддразнивание или намеренное непонимание – совершенно в порядке вещей и обычно воспринимается весело.
Позже, лежа в постели рядом с ним, боясь, что он может заметить небольшие изменения в ее теле после четырех месяцев беременности, и неуверенная, рада она или нет, что он не заметил, Элис размышляла о будущем. Ей придется стать осторожной. Николас очень расстроится, если она снова не угодит Элизабет или произнесет слова, которые нельзя повторить королю. Она надеялась, что не сделает ни того ни другого. В конце концов, она честно упражнялась в игре на лютне и не сомневалась, что теперь ее исполнение будет вполне приличным, если только Элизабет не будет к ней придираться.
Элизабет не придиралась. С первого же момента, когда Элис увидела ее на следующий день в королевских покоях в Гринвиче, она выглядела в высшей степени довольной, что произвела на свет наследника престола, в связи с чем проявляла милость ко всем, кто оказывался рядом с ней. За маленьким принцем ухаживали три кормилицы, каждая из которых поклялась в верности ему. Его личный доктор присутствовал при каждом кормлении.
Элизабет уже восстановила свою фигуру и выглядела такой же прекрасной и безмятежной, как всегда. В первый раз Элис пришло в голову, не стоит ли ей открыть хотя бы часть того, что она узнала в прошлом году об одном из братьев Элизабет. Вряд ли Элизабет безразлична их судьба, но Элис не знала, как она отреагирует на то, что один из них жив. Однако королевские покои с толпой придворных дам не
Дамы присутствовали не все. Элис не заметила Мэдлин и увидела ее только вечером за ужином в главном зале. Подруги радостно обнялись.
– Я уже почти перестала надеяться! – воскликнула Мэдлин.
– Дорогая, – произнес мужчина позади нее, задумчивый пожилой джентльмен в черных бархатных одеждах, расшитых золотой нитью, в шляпе с золотым пером, – прежде чем ты собьешь с ног леди Мерион, может быть, ты представишь меня ей?
– Да, сэр, – ответила она смеясь, – конечно же. Элис, это мой отец, сэр Уолтер Фенлорд. Он и мой брат Роберт останутся в городе на все рождественские праздники.
– Значит, у нас будет семейное Рождество, – заявила Элис, после того как должным образом поприветствовала сэра Уолтера. – Николас снял дом на Темзе недалеко от Куиншита для своей семьи.
– Выходит, вся его семья теперь в Лондоне? – невинно поинтересовалась Мэдлин.
– Гуилим привез нас с Джонет в город, – ответила Элис на главный вопрос, который интересовал Мэдлин. – Остальные приедут через неделю. Гвинет расстроена, что обязанности ее сына не позволяют нам приехать к ним в Уэльс, и поэтому они приезжают сюда. – Она улыбнулась сэру Уолтеру. – Я знаю, что моя свекровь будет рада познакомиться с вами, сэр. Вы должны нанести им визит, когда они приедут.
– Я непременно так и сделаю, – согласился сэр Уолтер, кивая. – Она и ее семья проявили большую доброту к Мэдлин в Мерион-Корте, и я хочу должным образом поблагодарить ее за гостеприимство.
– Мы обязательно поблагодарим, отец, – весело отозвалась Мэдлин, – но пойдите и поговорите с кем-нибудь еще, сэр, потому что мне так много нужно рассказать Элис. – Он отошел, ласково улыбаясь, и Мэдлин, схватив Элис за руку, попросила: – Ну давай расскажи мне все, что ты делала, и все, что случилось с тех пор, как я уехала. Я так отчаянно скучала по тебе!
Элис не меньше ее хотела обменяться секретами, поэтому они поспешили в спальню Мэдлин. Элис тоже радовалась возможности поговорить с кем-то, кроме Джонет, кто так же любит ее и интересуется ее делами. Элис даже рассказала Мэдлин больше, чем планировала.
– Ребенок! Клянусь мадонной, как замечательно! Ручаюсь, сэр Николас раздувается от гордости не хуже королевских павлинов.
– Он не знает, и ты не должна пока говорить ему!
– Не говорить ему? – Мэдлин нахмурилась. – Но ты должна сказать. Не думаешь же ты, что он будет недоволен? Любой мужчина обрадуется!
– Если не считать такой мелочи, что я не сказала ему раньше, – ответила Элис. – Я боялась, что он не позволит мне приехать ко двору. И он все еще может запретить мне участвовать в рождественских праздниках, решив, что я могу навредить ребенку.
– Мужчины, – вздохнула Мэдлин. – Они думают, что знают все. Ладно, я не скажу ему, но все же будь осторожнее. Может быть, ты откроешься его матери, когда она приедет. Мне кажется, она очень добрая и не из тех, кто поднимает шум по пустякам.
– Я не могу сказать ей раньше Николаса, – твердо заявила Элис.