Сумеречная зона
Шрифт:
Ночь прошла спокойно. Правда, пару крылатых тварей волколакам пришлось задрать, но это их не расстроило. Хоть и голода нет, но охотничьи инстинкты никто не отменял. А так, хоть размялись. Утром опять непривычно обошлись без завтрака, умылись и сразу в дорогу. Идти стало полегче. Бурелом попадался всё реже, обнаружились тропки, протоптанные то ли зверями, то ли людьми. Точнее, протоптанные там, за пределами междумирья. Пошли по одной, ведущей в нужном направлении. Вскоре тропинка стала шире и, наконец, переросла в достаточно широкую дорогу. По обочинам
На опушке, мимо которой как раз и вела дорога, возле обшарпанного, местами повреждённого, памятника в виде высокой узкой плиты, стоящей вертикально, стояла группа людей, одетых довольно странно. Человек двадцать на конях, были в островерхих суконных, или плоских меховых шапках и длинных однообразных пальто серого цвета, около пятидесяти пеших были в таких же серых пальто с высокими серыми меховыми шапками на головах. Обуты люди были, кто в высокие сапоги, кто в ботинки с намотанными до середины икр полосками ткани. Всадники были вооружены саблями и, практически у всех, что пеших, что конных, были длинные ружья, немного похожие на те, что начали производить в Оми. Увидев путников, люди почти синхронно повернулись и двинулись в их сторону, а конники стали разворачиваться, явно готовясь к атаке.
– Ты же говорил, что здесь, кроме стражей, никого живого нет, – проговорил Кот, вскидывая арбалет. – А тут, вон сколько народу.
– Это не люди, – ответил Барт. – Это матрицы.
– Не знаю, что за матрицы такие, но автомат бы тут оказался как нельзя кстати, – процедил Женька, входя в изменённое состояние. – Кошмар, Ужас, готовы?
– Стой! – окрикнул Барт. – Нельзя!
– Что нельзя?
– Подходить к ним близко опасно. А прикасаться вообще смертельно.
– Почему?
– Потом. Всё потом. А пока, отходите ко мне за спину.
Ничего не понимая, но, всё-таки решив послушаться странника, все сгрудились за его спиной. Только оба волколака, оскалив клыки, встали по бокам своего бога, предпочитая лучше погибнуть, чем оставить его в опасности. Барт развернул свой хлыст, взмахнул им и, хлестанул впереди себя, словно очерчивая черту. Лава всадников, наткнувшаяся на невидимый щит, смешалась. Кони забились в судороге на пожухлой траве, а сами конники полетели кубарем на землю. Не теряя времени, странник достал из кармана куртки серебристые округлые предметы, похожие на небольшие куриные яйца и стал кидать в толпу. Трёх яиц хватило вполне. Одно на всадников, а два – на пеших.
В месте, где упали эти предметы, заклубился еле заметный дымок, а потом по траве в разные стороны поползла изморось, охватывающая всё большее пространство. Через несколько секунд вся опушка была покрыта тонким налётом измороси, на которой лежали в неестественных позах мёртвые тела. Всё было кончено.
– Это ты чем их? – нервно облизал губы Кот.
– Капсулы с энергетическим
– А это кто? Что за матрицы?
– Это матрицы тех, кто погиб в этом месте насильственной смертью.
– Когда?
– Не знаю. Говорю же, что здесь нулевое время. И прошлое, и настоящее и будущее в одной точке. Может, сто лет назад, может, только что, а, может, предстоит им ещё погибнуть лет через сто. Но ясно одно. Это солдаты и погибли они в бою. В таких случаях случаются сильные энергетические выбросы и появляются вот такие матрицы.
– А почему к ним прикасаться нельзя?
– Голод у них постоянный. Энергетический.
– Так тут этой энергетики завались! Сам же говорил. Вон, второй день кушать не хочется.
– Поэтому и держатся стабильно эти матрицы. А голод остаётся. Они же, так сказать, слепок с живого человека. Поэтому им наша энергетика нужна. Живая. Ладно, впереди город. Не расслабляемся. Неизвестно, чего от него ожидать. Всякое в городах случается.
– Что именно?
– Да что угодно! Такое скопление людей в одном месте! Бывает, такие страсти разгораются! Не хуже, чем во время боя.
Действительно, впереди показались здания. Дорога вывела в пригород, застроенный, в основном, одноэтажными зданиями. Улица была неширокой, мощёной булыжником и засаженной по бокам деревьями. Бурая пожухлая листва неподвижно клочьями свисала с ветвей и навевала уныние. Одноэтажные дома сменились трёхэтажными, и они, наконец, вошли в город. Улица стала шире, на дороге вместо булыжника уже было уложено серое зернистое покрытие, местами потрескавшееся и выщербленное. Деревья стали реже и каждое было обложено прямоугольными вытянутыми камнями.
Стали попадаться столбы, на которых натянуты провода, фонари, на перекрёстках стояли светофоры, а окна в домах были на удивление целыми. Странно. Целый, абсолютно целый, огромный город, в каких до Ужаса жило человечество. С дороги перешли на тротуар, потому, что всё чаще приходилось обходить стоящие тут и там автомобили. Женька и Кот с интересом и каким-то душевным трепетом смотрели по сторонам. Такое они видели впервые. Обычно им приходилось видеть то, что осталось после Ужаса: развалины, нежилые каменные коробки с выбитыми стёклами и ржавые остовы машин, которых в развалинах уже практически не осталось, потому-что барахольщики их все стащили кузнецам на металл.
Зазывно блеснула богато украшенная витрина магазина, будто обрадовавшись потенциальным покупателям. Ради интереса зашли внутрь и остановились в восхищении. В глубину торгового зала тянулись ряды вешалок, увешанных женской одеждой. Богато и ярко разодетые манекены, казалось, с удовольствием позировали долгожданным зрителям. Кот, не веря своим глазам, подошёл к вешалке и потрогал висящее на ней платье из невесомого струящегося материала.
– Эх, – мечтательно проговорил он. – Жён бы наших сюда. Вот, ведь, раздолье им было бы!