Сумеречный Фронтир

Баранов Никита Эдуардович

Пока мы с восхищением разглядывали наши подарки, сержант уселся около костра, откупорил бутылку вина и, сделав несколько больших глотков, обречённо произнёс:

– Вы, ребята, моя последняя попытка. Ещё одной потери всего отряда сразу я не переживу. Если затея не прогорит и вы все отправитесь к праотцам из-за недостатка моего внимания или слишком уж ускоренного темпа тренировок, мне придётся покинуть этим мир вместе с вами.

Кроули провёл большим пальцем по своей шее, показывая нам, как именно он умрёт, если наш отряд потерпит неудачу, и продолжил:

– У нас осталась всего неделя. Вам, наверное, не терпится узнать, чем мы займёмся сразу после окончания всего этого занятного мероприятия, которое устроил наш любезнейший король, но я пока не могу вам ничего сказать.

Пока что. Но задание у нас уже есть, и дело не терпит отлагательства. Так что ещё шесть дней мы будем с вами задницы рвать, но выжмем из тренировок всё, что получится. На седьмой день с утра вы пройдёте… в общем, пройдёте вы новую процедуру посвящения и официально получите звания рядовых, а потом можете отправиться увольнение, но чтобы вернулись строго к ночи и не настолько пьяными, чтобы вас не пропустили через ворота. Повидайтесь с родными или друзьями, отметьте ваше новое назначение, и мы отправимся воевать.

Я, конечно, прекрасно знал, с кем желаю повидаться в этот последний день перед отправкой на фронт. Меня, надеюсь, ждала дома Лора, да и отец с матерью наверняка захотят попрощаться. Надо будет взять с собой и Грома. Какими бы натянутыми ни были его отношения с семьёй, но всё-таки он мог умереть, отдав свою жизнь за королевство, так и не простившись с родными. Так ведь нельзя.

– Вообще-то вам пока нельзя иметь личное оружие, – заметил сержант. – Поэтому занесите свои железки в штаб в мою спальню, когда наиграетесь, я сохраню для вас всё оружие в целости и сохранности.

Кроули оставил нам свою бутылку спиртного и, попрощавшись, удалился на отбой. Но почему-то к пойлу никто не притронулся: после ухода сержанта мы ещё около получаса любовались клинками, булавами, топорами, копьями, кинжалами и щитами, а затем отнесли их в комнату наставника и сами отправились спать. Ведь завтра предстоял очередной тяжёлый день, начинать который с головной боли явно никто не хотел.

Глава 5

Всю оставшуюся неделю мы тренировались с утроенной силой. Просыпались на два часа раньше, начинали день с плотного завтрака и трёхчасового бега с препятствиями по лесу, затем после кратчайшего перерыва до самого обеда отрабатывали технику одиночного, парного и группового боя. Так как людей в отряде осталось критически мало, в качестве соперников Кроули предоставил нам десяток уже действующих рядовых регулярной армии, которых мы, к моему великому удовлетворению, раз за разом побеждали без каких-либо проблем. После обеда мы снова сражались, отрабатывали удары, улучшали навыки стрельбы а также метания дротиков, топоров и кинжалов. После этого опять бегали по лесам, взбирались на холмы, переходили вброд через быструю реку… пытались породниться с природой, если коротко. Под вечер слушали лекции сержанта, капрала, а также нескольких других приглашённых офицеров, много раз участвовавших в реальных боях. Перед сном учили и повторяли текст присяги, который нам необходимо было знать наизусть.

А за сутки до окончания тренировок мы узнали очень неприятную и кого-то даже шокировавшую новость, после которой некоторое количество рекрутов из общей массы внезапно испарилось. Дело в том, что сам Йозеф Дарф – наш всеми любимый мудрейший король – спешно издал указ "ОБ ОБЯЗАТЕЛЬНОМ КЛЕЙМЕНИИ ВСЕГО СОСТАВА РЕГУЛЯРНОЙ АРМИИ ЛЮБОГО ЗВАНИЯ И РАНГА". Указ этот заключался в следующем: сразу после произнесения текста присяги каждый из нас был обязан подставить свою грудь раскалённому клейму с гербом Ахариама. Это, по мнению короля, могло помочь отлавливать дезертиров, а также должно повысить боевой дух порядочных солдат, чтобы те никогда не забывали, на чьей стороне сражаются. Большинство новобранцев, конечно, увидели в этом лишь скверный подтекст, мол, отправят нас всех на убой как свиней, и заклеймят как свиней. Но мало кто вспомнил, что до принятия присяги каждый рекрут волен покинуть стены лагеря, если ему что-то не нравится. У нас свободное королевство, по крайней мере для свободных людей. Каждый волен выбирать, чем ему заниматься.

И в нашем отряде все безоговорочно согласились заклеймить себя, если это принесёт государству хоть какую-нибудь пользу.

В то

утро мы доспехи не надевали. Остались в гражданской одежде, как нам и приказал сержант. В кои-то веки отоспавшись и неспешно позавтракав, отправились к центральному помосту, где нас снова ожидал король с очередной поднимающей дух речью. Но на сей раз я его уже не слушал, потому что подбадриваниями успел пересытиться. Да и головы всех моих товарищей по отряду явно были забиты совсем другими мыслями. По окончании красивой тирады Йозеф Дарф призвал нас не создавать давку и отправиться к своим офицерам за дальнейшими инструкциями, что мы и сделали.

Кроули слушать короля не ходил и ждал нас на плацу. Поприветствовав каждого крепким рукопожатием, он отвёл нас к одному из кострищ, коих в округе я видел не меньше сотни, вокруг которого уже собралось несколько десятков других рекрутов. Мы влились в общий строй и по указке какого-то усатого капитана, имени которого я не знаю, стали хором читать заученный на зубок текст:

– Ныне же вверяю я меч свой, щит и саму жизнь Провидению, нашему славному королю и всему Ахариамскому королевству, величие которого признают сами боги. Да смилостивится вездесущий Афинор над моею душой, да направит непобедимый Лоррей мою руку, и да сбережёт моё сердце всемилостивая Дхали. Честью своею, своим достоинством клянусь неустанно сражаться во славу своей родины, и если уготовано мне покинуть этот мир в бою, да не разожмут мои пальцы рукоять меча до последнего вздоха. Словами этими подтверждаю я безукоризненное повиновение всем, кому выпало тяжёлое бремя руководить такими же мятежными и жаждущими вражьей крови душами. Быть верным делу ратному до конца моих дней клянусь!

– Клянусь! – громким эхом взорвались голоса окружающих меня рекрутов. – Клянусь! Клянусь!

– Вот и славно, – кивнул капитан. – А теперь самая неприятная процедура.

К высокому костру выстроилась очередь новобранцев. В воздухе запахло страхом перед болью, потому что к рекрутам вышел самый настоящий Инквизитор из храма Афинора. Фигура в чёрном балахоне с капюшоном, скрывающим лицо, протянула руку к пламени и выудила оттуда уже раскалённый добела инструмент для клеймения. Никто не спешил подходить ближе, и наш сержант, решив подать пример, стянул с себя рубаху и опустился перед инквизитором на одно колено.

Никогда раньше такого ритуала не существовало. Лишь Йозеф Дарф, наш нынешний король, впервые додумался то подобного. Не сказать, что я был сильно устрашён перспективой получить очень сильный ожог, но мало кто действительно хотел ощутить подобную боль. Но, вопреки моему страху, я смотрел на Кроули, буквально заражающего своей решимостью, и тоже набрался смелости. Нервная дрожь потихоньку отступила.

Сержант отвёл взгляд на нас и даже слегка улыбнулся. Он даже не дрогнул, когда горячий металл коснулся его груди, добавив ещё один шрам в его и без того бесчисленную копилку старых ран. Печать с шипением выжгла на коже витиеватый рисунок, и заняла эта процедура гораздо меньше времени, чем я предполагал. Уже через несколько секунд Кроули поднялся на ноги и продемонстрировал всем нам пока ещё чёрный от нагара чуть дымящийся шрам в области сердца, изображающий герб Ахариамского королевства – сидящего на троне величественного льва с расправленными за спиной орлиными крыльями и ветвистыми лосиными рогами, частично сокрытыми мощной гривой и сияющей зубчатой короной.

– Во славу Ахариама! – воскликнул сержант, трижды ударив себя кулаком грудь по новоиспечённому во всех смыслах шраму.

Пример Кроули вдохновил остальных рекрутов, и дело пошло куда быстрее. Каждый новобранец подходил к Инквизитору с уже снятой рубахой, подставлял оголённое тело, получал свою порцию белого жара и отходил в сторону. Кто-то молчал, скривив лицо. Некоторые мычали от боли, стиснув зубы. И гораздо меньше было тех, кто откровенно кричал. Один из рекрутов от прикосновения к себе металла резко дёрнулся вперёд, да так, что клеймо соскочило по груди и животу, остановившись лишь где-то в области паха. Мало того, что у бедолаги теперь останется длинный ожоговый шрам, так ему ещё и провели процедуру повторно, теперь уже при помощи двух держащих его за плечи офицеров.