Сумерки богов
Шрифт:
Относительный порядок удалось навести лишь на вторые сутки. Но реально немецкий контроль был обеспечен над железнодорожным узлом, правительственными зданиями, руинами Ватикана и наиболее важными магистралями. На окраины же, или в городской лабиринт узких и крутых улочек, где жилые дома соседствовали с целыми кварталами развалин, выгоревших и разбитых артиллерией, не рисковали лезть даже патрули - лишь карательной экспедицией, не меньше чем ротой, при поддержке бронетехники. Нагрянуть внезапно, оцепить дом, схватить всех, кого сочли подозрительными, и как можно скорее отступить во избежание потерь! Снайперы, стреляющие с чердаков, уже стали проклятием - и ловить их было очень опасным делом, легко можно было
Агентурная сеть, несмотря на резко антинемецкие настроения, наличествовала. В основном из числа "добровольных помощников гестапо", членов тех самых "эскадронов смерти" (хотя Рудински еще не знал этого слова) - для них сам факт сотрудничества с немцами был смертным приговором, стань о том известно. И хотя даже такие при попытке мобилизовать их во "вспомогательную полицию" предпочитали исчезнуть в неизвестном направлении - зато они вполне соглашались быть тайными осведомителями. Эти унтерменши знали обидно мало, но иногда даже в их словах могло мелькнуть жемчужное зерно.
По их наводке, или даже по подозрению, эсэсовцы разгромили два десятка вроде бы подходящих для укрытия папы монастырей, церковных приютов и больниц вблизи Рима. Улов был, поскольку там обнаружилось большое число укрывающихся евреев - не было лишь тех, кого искали. Наконец удалось напасть на след: один из агентов доложил, что священник в одной из церквей на проповеди прихожанам зачитывал послание папы, судя по содержанию, написанное уже после падения Ватикана! После оказалось, что это послание читали в церквях многие священники - но лишь в одной пастве нашелся доносчик. Святого отца взяли, и после шести часов непрерывного усиленного допроса он сломался и заговорил. Дальше было уже дело техники - но эти проклятые итальянцы снова успели раньше!
Когда гестаповцы добрались до убежища - полагая найти там не папу, но хотя бы кого-то высокопоставленного в цепочке, ведущей к нему - там уже не было никого. С десяток причастных были арестованы и будут после расстреляны - но автомобиль с кем-то из скрывающихся отъехал буквально пять минут назад! Что показывало, если не верить в совпадения - а герр Рудински в них не верил!
– о существовании у итальянцев своих осведомителей и готового плана экстренной эвакуации, приведенного в действие по заранее установленному сигналу. Но была еще надежда догнать и поймать.
Рудински находился в германской военной миссии, принимая доклады - связь здесь была удобнее, чем в миссии гестапо рядом. Принадлежность к СД давала большое преимущество: формально, после гибели Карла Вольфа, за все отвечал Достлер - хотя, чтобы генерал понял, кто тут в действительности главный, потребовался прямой телефонный разговор с Гиммлером. Про комиссию "1 февраля" все помнили, так что официально группенфюрер Рудински считался всего лишь советником - но попробовал бы кто-нибудь игнорировать его советы! Орднунг - это прежде всего управление и связь, и на крупномасштабной карте, взятой в миссии люфтваффе (что также сыграло свою роль), при получении докладов с мест, тут же отмечались точки и время. И именно Рудински обратил внимание на значок аэродрома совсем недалеко от маршрута погони. Оберст-лейтенант от люфтваффе был рядом, и по требованию герр группенфюрера, он поспешил послать запрос коменданту. Никто не ответил - к этому времени все немцы на аэродроме уже были мертвы, а итальянцы не
– Мы разрешали итальянцам какие бы то ни было полеты?
– спросил Рудински.
– Нет, - ответил оберст-лейтенант.
– Любая итальянская активность в воздухе запрещена до нашего особого распоряжения.
– Тогда немедленно прикажите ближайшей истребительной авиагруппе люфтваффе блокировать этот аэродром!
– распорядился Рудински.
– И если кто-то успел взлететь или пытается, то сбивать! До тех пор, пока наземные группы не разберутся, что там происходит.
Над Западным побережьем Италии. Тот же день.
Эриху Хартману очень хотелось кого-нибудь убить.
Полоса невезения в его жизни продолжалась. Вспоминая тот бой возле Гавра - казалось, что проще, имея свободу маневра, добить противника, уже связанного боем? Но тот сумасшедший русский, непостижимым образом вырвавшись из свалки, пошел в лобовую, и это было страшно!
Он не отвернет, ведь все русские - это бешеные фанатики! А кроме того, знают, что если они не выполнят приказ, то их расстреляет НКВД. Сейчас они столкнутся, лоб в лоб, при этом выжить нельзя даже теоретически - и его, Эриха Хартмана, больше не будет! Его жизнь в обмен на жизнь какого-то нецивилизованного славянина - "нет, не хочу!"
Хартман рванул ручку, закладывая резкий вираж. И ощутил, или услышал, удары пуль по своему самолету. Этот русский все же сумел в него попасть - показалось, или "мессер" и в самом деле стал хуже слушаться рулей? Русских всего двое, против двенадцати - но у этого их супераса будет несколько секунд, чтоб атаковать, и он не промахнется! Вступать в бой против взбесившегося берсерка, на поврежденном самолете - ищите дураков! Умный трус лучше мертвого героя - ну, а оправдание любого своего поступка можно после придумать, любой ущерб репутации можно пережить. Так что не будем геройствовать, когда есть реальный шанс умереть - истинный германский рыцарь должен всегда оставаться живым и с победой! Или, по крайней мере, с тем, что можно подать как победу!
Он перевернул истребитель на спину, одновременно скидывая фонарь и расстегивая ремни. И вылетел вниз головой. Высота была достаточная, парашют раскрылся вовремя, внизу была немецкая территория. И еще он успел увидеть, как сбили русского, того самого или другого - а впрочем, какая разница, в штаб будет доложено, что он, Хартман, лично сбил русского супераса, и пусть кто-то попробует сказать иное! Они дрались с вдвое большим числом русских истребителей и сбили восьмерых! Здесь арифметика была простая: сначала кригс-комиссар объявил эскадрилье, что поскольку они допустили, что национальный герой Германии был сбит, то все их победы в этом бою будут записаны на его счет, как наказание для трусов! Затем Эрих решил, что так портить отношения с боевыми товарищами не с руки, и дозволил им оставить победы себе, так четыре превратились в восемь. Ну, а на счету самого Хартмана отныне числились триста пятьдесят две победы!
Барон Рогов, увидев что Засранца сбили, приказал всем выходить из боя. Русские, или кто там еще, оказались крепким орешком - а драться ради самой драки, с явной перспективой убиться, ищите дураков!
И вдруг рвануло! Какой-то американский писака Хемингуэй выдал репортаж об американской эскадрилье, воюющей на самолетах с окраской, похожей на русскую. И эта эскадрилья считалась у самих американцев чем-то вроде штрафной, там служили ниггеры! Причем тот, кто будто бы уже сбивал его, Хартмана над Брестом, сейчас там командиром! А американская, и даже русская пресса, получаемая из нейтральных стран, была с некоторых пор весьма популярна среди высших чинов рейха, несмотря на строгий запрет.