Сумерки большого города
Шрифт:
Тут Райский ненадолго замолчал и, не дожидаясь наших вопросов, продолжил:
– Я видел ее у одного коллекционера, в Ленинграде, в восьмидесятые годы. Меня наняли, чтобы ее отреставрировать, и я хорошо рассмотрел картину. Это был подлинник – сама работа и подпись автора в углу не оставляли сомнений.
– А как владелец картины объяснил вам ее существование? – заинтересовалась я.
– Он утверждал, что... просто нашел ее! – улыбнулся Райский. – Не смейтесь – на этом свете все возможно... У нас ведь была бурная история. Возможно, кто-то спрятал ее – еще во времена гражданской войны,
– Но, судя по всему, эта картина в очередной раз пропала? – нахмурилась я.
– О да! Это был очень драматический эпизод! – оживленно закивал Райский. – Именно поэтому я так упорно ее искал! Я уверен, что тогда действительно ее похитили, а ее нынешний владелец, кем бы он ни был, получил ее незаконным путем.
– Что же произошло в те годы?
– Это очень неприятная история, – нахмурился старый реставратор. – Дом, в котором жил пригласивший меня владелец картины, сгорел дотла. Хозяин погиб на пожаре. Следствие пришло к выводу, что это – результат несчастного случая, но я им не поверил! Родственники хозяина нашли на пепелище кое-какие семейные ценности, а я обнаружил закопченные остатки рамы. Но ни следа обгоревшего холста! – Старая картина, – это, прежде всего, толстый слой масляной краски, покрытой прочным лаком, плюс грунтовка, пропитывающая холст. Все это горит медленно и плохо. Даже при сильном пламени в местах крепления холста к раме и подрамнику, должны были остаться следы всех этих веществ, покрывавших холст и постепенно плавившихся. Но там было только дерево. Холст кто-то вынул до того, как рама занялась огнем.
– Вы хотите сказать, что нынешний хозяин картины может оказаться не только тем давним вором, но и убийцей? – спросила я. Мне кое-что пришло в голову.
Старый реставратор молча кивнул.
– Хорошо. Теперь расскажите мне о той игре, которую вы затеяли вместе с Олегом, – перешла я к более насущным проблемам.
– Игре? – переспросил Райский. – Это отнюдь не игра для меня, Татьяна Александровна! Может, это самое важное, что я собираюсь сделать за всю свою жизнь! Я смогу ее вернуть! Я один видел ее в восьмидесятые и всегда верил, что она тогда не сгорела. И когда вы мне рассказали, что случилось с Мишиными «Сумерками», я сразу заподозрил, что так незаметно хотели провезти другую картину. Я полагал, что это может быть она...
– У вас нет никаких доказательств, – покачала головой я. – Пропала ваша картина в Ленинграде, а вывезли ее из Москвы.
– Это несущественно, – легко отмахнулся Райский. – Главное, что сейчас нужно – найти ее. Но я не хотел, чтобы она снова попала в руки какого-нибудь частного лица, вроде вашего Мухина. Тогда этот шедевр снова никто не увидит! Именно потому, что вы работаете на Мухина, я не стал рассказывать вам о своих предположениях и даже запутал вас версией о тайнике в раме.
– Хотели запутать, – усмехнулась я. – У вас это не слишком-то хорошо получилось.
– Извините, но я решил, что лучше мне начать действовать самому, – вздохнул Райский, но виноватым он при этом вовсе не выглядел. – Правда, мне пришлось привлечь
– Так это вы ездили за мной по пятам?! И проникли в мою квартиру?! – уставилась я на возившегося с посудой Олега.
– Да, это был я, – невозмутимо кивнул тот. – Раньше мне не приходилось заниматься такими вещами, так что вы быстро меня раскусили.
– Для того, кто никогда не увлекался шпионажем, слежкой и взломом, у вас все просто прекрасно получилось, – прищурилась я, с новым интересом разглядывая племянника реставратора.
– Дело в том, что Олег всегда очень интересовался всякими такими делами, – принялся объяснять Райский. – Работой спецслужб и прочим... Самому ему служить не пришлось – зрение слабое. Но он, кажется, прочитал все книги по этим вопросам, которые только есть на белом свете.
– Что вы хотели найти в моей квартире? – задала я давно мучавший меня вопрос.
– Да ничего, – пожал плечами Олег.
– То есть?! – возмутилась я. – Что за чушь?!
Племянник Райского вздохнул и пустился в явно неприятные для него объяснения:
– У меня была коллекция отмычек. Я давно ее приобрел, она раритетная, изготовлена еще в двадцатые годы. Никогда ею не пользовался, но теоретически я знал – как. Решил попробовать, когда узнал, что ваша квартира пуста. Дело оказалось не таким уж сложным, как я думал. Когда дверь открылась, я вошел, и, раз уж так вышло, то мне нужно было осмотреться. Правда, мне это не помогло – ничего полезного для дела я не нашел.
– Прекрасно! – фыркнула я. – Покопались у меня просто из любопытства!
Олег молча отвернулся, оставив мою реплику без ответа. Обстановку попытался разрядить Райский.
– Я предлагаю нам с вами, Татьяна Александровна, заключить мирный договор, – старик разломил шоколадку и протянул мне кусочек. – Сейчас мы столкнулись с людьми, решившимися на открытое насилие. Я не хочу, чтобы эти люди нашли картину раньше нас или – даже вас! И тем более, я не желаю, чтобы при этом кто-то пострадал. Я давно знаю Мишу Гончарова, и меня очень огорчило это происшествие с ним...
– Зачем вы мне? – нахмурилась я. Мне не требовались помощники, да еще такие своевольные! – Я вам нужна, а вы мне – нет.
– Татьяна Александровна, у меня есть полезные для вас сведения. И Олег тоже может вам пригодиться. Вы же теперь и сами в опасности!
Я невольно покосилась на племянника реставратора – защитник из него никакой, – переломится от первого же удара. Разве что для мелких поручений сгодится. А вот информация, обещанная мне Райским, и правда, могла оказаться полезной...
– Мне не требуется помощь в расследовании, – покачала я головой. – Но, возможно, мне понадобятся кое-какие сведения из области искусства, которыми я не располагаю. Так что никакого союза заключать с вами я не собираюсь. Разве что вы согласитесь беспрекословно мне подчиняться и исполнять все мои требования.
– А вы поделитесь с нами тем, что вы узнаете? – деловито осведомился Райский.
– Если сочту нужным, – уклончиво ответила я.
Реставратор вздохнул и оглянулся на племянника.